"Уве Вандрей. Тишина всегда настораживает " - читать интересную книгу авторанадел не спортивную форму, как остальные, а выходную, с белой рубашкой и
синим галстуком. Китель он не застегнул на нижнюю пуговицу. Такое разрешалось. Все вещи, которые носил Хайман, казалось, были на номер меньше, чем полагалось. Он растягивал и вытягивал их, пока они не вмещали его мясистое тело. Форму он натягивал на себя с трудом; Унтер-офицеры махнули на него рукой. Хайман добился такого отношения к себе со стороны начальства лишь потому, что у него оказалась "длинная рука". Блат, конечно, скоро обнаружился. Как-то с утра Хайман, против обыкновения, засуетился. - Предстоит что-нибудь интересненькое? - осведомился Эдди. - А ты любопытен, - сказал Хайман. И тут Эдди обнаружил на погонах Хаймана полоски. О, серебро! Как засияло в спальне! Быть ему вскоре фанен-юнкером.[6] А там - будь здоров! Хайман не спешил сегодня на построение, поэтому спускался по лестнице хоть и не очень медленно, но в таком темпе, чтобы таращившие на него глаза сослуживцы не вознамерились остановить его. Во всяком случае, Хайман охранял свой суверенитет. Сто восемьдесят фунтов весу, аттестат зрелости и серебряные нашивки на погоне - попробуй потягайся с ним. После поверки Моллог, стоя в туалете, открыл тайну: Хайман получил внеочередной отпуск. По ходатайству Вольфа. По поручению своего отца Хайман должен нанести визит одному из отцовских клиентов. Он мог бы даже пойти в гражданской одежде, но не захотел. - Скажи-ка, - обратился Моллог к Шперберу, - ты так и отказываешься от офицерской карьеры? Шпербер не ответил на его вопрос. не держат. - Он выразительно постучал пальцем Шперберу по виску. - Такие, как Вольф, там, наверху. Его же наказали, переведя в учебную батарею. Задержка присвоения очередного звания - за пьянство во время исполнения служебных обязанностей. Шперберу ничего не оставалось, как выслушивать эти неуклюжие откровения. Моллог встал рядом со Шпербером. От него несло свежим красным перцем и пивом. - Этот тип неодушевленный, я тебе говорю, - толкнул он Шпербера к выложенной плиткой стенке. - Тебе я желаю лучшего. В конце дня, когда Хайман явился в спальню, он вынул из своего "дипломата" целлофановый пакет и бросил его на стол. Проспекты жилых фургонов. Реклама. "Дипломат" он засунул под кровать. Эдди, писавший в это время открытку, тут же выудил один из проспектов. Шек и Беднарц тоже взяли по одному. Тогда Хайман вновь вытащил чемоданчик, открыл его и пустил по столу четыре модели автомобилей - три "каравана" и один "мерседес". Эдди схватил "мерседес", присоединил к нему прицеп - жилой фургон - и что-то забормотал про себя. Машинки были не более десяти сантиметров в длину. Они катили каждая по своей траектории. Спиралеобразная направляющая, сужающаяся к концу, останавливала их бег. Так собаки крутятся по месту выгула, пока не освоят его. Эдди отсоединил автомобильчик от прицепа, поставил его на попа с помощью коробка спичек и открыл маленькую дверцу. Потом он уткнулся подбородком в стол и заглянул внутрь, снял крышку. Молча разглядывал. А Хайман уже убирал остальные машины в "дипломат". Шпербер рассматривал в цветном проспекте такой же автомобиль, какой |
|
|