"Уве Вандрей. Тишина всегда настораживает " - читать интересную книгу автора

выбиваться из ритма. Он держал темп и в те минуты, когда выполнял приказ.
Внезапно в верхней части бедра Шпербер почувствовал жгучую боль, которая
расползалась по телу с каждым шагом. Сукно походных брюк терло кожу. Теперь
он понял, какое значение имели тесемки на штанинах инструкторов. Почему же
он не надел длинные подштанники, как было приказано? В икрах ног его
донимала колющая усталость. Мышцы между шеей и плечами, сведенные болью,
пытались освободиться от груза на спине и передвинуть его вперед. Внезапно
перед его глазами предстала диаграмма работы мышц мускулов человеческого
тела, которая висела во время его учебы на стене биологического кабинета. И
он начал сопротивляться, вступил в единоборство с этими своими мускулами.
Ему почудилось, что пучки мышц его тела распались на одиночные волокна.
Неимоверно натянутые, напряженные до предела мышцы, сокращавшиеся и
распрямлявшиеся, выпирали из-под кожи и бессильно вибрировали...
"Стоп! Теперь - под душ!" Но Йохен бежит дальше и останавливается на
краю бассейна. Отец - за ним, левое плечо у него, как обычно, приподнято.
Кожа его на мышцах, сухожилиях и костях похожа на отклеившуюся пленку.
"Дальше не сметь, сорванец! - кричит он. - Не сметь грязным лезть в бассейн!
Что будет, если все такие туда полезут? А потом, у тебя и сердце не
выдержит..." Йохен идет под теплый душ. "Да нет, не туда - иди под
холодный". Йохен встает под струю. Он ежится под ней, больно бьющей по телу.
И тут же чувствует ее холод. Кожа на теле сжимается: Выпирают мускулы
живота. Струя становится тоньше, но все равно она резкая и жесткая.
"Па, ты тоже - под холодный?" Когда отец выходит из-под душа, в глаза
Йохену бросаются шрамы на его теле. Рубцы имеют сине-фиолетовый цвет. Один
возле позвоночника, другой - на плече, еще один - на бедре. Легкие
прострелены. Застрявшая в теле пуля. Касательное ранение. О том, что он
получил их в битве под Москвой, Йохен знает уже давно. Отец называет шрамы
"фиалки". Последнее ранение дало ему возможность отдохнуть от войны в
военном училище в Дрездене. А потом отец прыгнул с десятиметровой вышки -
первый раз в жизни. А с пятиметровой сделал сальто-мортале и сорок метров
проплыл под водой. "Да, тогда мы были вроде волков", - говорит отец.
Выпустили его из училища в чине лейтенанта. Храбрый лейтенант. И с этой
аттестацией - снова на фронт, на отступавший. Отцовские раны всегда болят к
перемене погоды. Должно быть, они здорово ноют под струей холодной воды. Но
для отца это не имеет особого значения: он привык. Йохен крепче отца. Отец
прыгает в бассейн раньше Йохена и плывет, взмахивая худыми руками. Потом,
идя в сушилку, Йохен сталкивается по дороге с двумя мальчишками. Один из них
показывает пальцем на "фиалки" его отца, а другой бьет его за это по
пальцам. Можно ли одновременно чем-то гордиться и чего-то стыдиться?..

* * *

Когда Шпербер оглядел себя, он увидел пыльные ботинки, гамаши и смятые
брюки. И вновь он видел свою ступню, которая выбрасывается из-под колена и
вновь исчезает, - и так сто тридцать раз в минуту. Каждый, кто еще держался,
был занят лишь собой. Точнее, борьбой с собой. Лица солдат отражали их
тяжкое состояние. Они уже потерпели поражение, в котором нельзя было
признаться. На марше осталось около половины состава. Позади катился
транспортер, подбиравший всех, кто падал. Джип проехал примерно с километр,
затем остановился. Оставшихся в строю подбадривали все благожелательнее.