"Константин Ваншенкин. Авдюшин и Егорычев " - читать интересную книгу автора

было прислониться. Они ждали с Пашкой с самого утра, измученные, голодные, а
очередь все не подходила. Было жарко - раздевалки не было, маленький дощатый
райвоенкомат не был приспособлен к таким наплывам - ведь собирались ребята
со всего района. И никто не задавал другому одного из главных вопросов,
звучащего в эшелонах, госпиталях, пересыльных пунктах:.
- Ты с какого года?
Шел призыв. Все были одного года рождения.
Но как они отличались друг от друга! Одни плечистые, рослые, другие
плюгавые, слабенькие, одни хохочущие, другие грустные, одни испуганные,
другие отважные. И все-таки все они были похожи друг на друга.
Это было одно поколение.
Посреди зала стоял табурет, на него садились один за другим, по
очереди. Толстая нарумяненная парикмахерша в белом халате мигом снимала
машинкой густые, почти мальчишеские волосы. Неостригшихся не пропускали на
медкомиссию.
Одни ребята опускались на табурет печально, пригорюнившись, другие с
лихостью, махнув рукой - "эх, пропадай, моя головушка!"
Это была не просто стрижка в гигиенических целях - в этом было нечто
символическое, бесповоротное.
И время от времени, довольно часто, уборщица сметала в общий огромный
ком эти волосы - мягкие и жесткие, кудрявые и прямые, русые, черные, рыжие.
- Куда только их денут? - полюбопытствовал кто-то.
- Сапоги валять будут! - ответила парикмахерша лениво.
Все засмеялись.
Давно уже опустили маскировочные шторы и зажгли свет, военкомат заметно
опустел, и парикмахерша, решительно сунув в чемоданчик машинку, заявила:
- Все! Больше не могу! Говорили, что меньше будет. Мне завтра с утра на
работу...
Теперь стали пускать на комиссию прямо так, с шевелюрой. Алеша с Пашкой
переглянулись, и Пашка подмигнул. Не то чтобы это их очень утешило, но
все-таки приятно.
Наконец одними из последних вызвали и их. Алеша неуверенно разделся в
углу и, ежась, мучительно стыдясь своей наготы и худобы и завидуя плотному
Пашке, прикрывшись, подошел сначала к главному столу, а потом пошел вдоль
длинной стены, и его по ходу взвешивали, измеряли рост, проверяли слух и
зрение. Впереди него через все эти процедуры проходил Пашка, сзади еще
какой-то парень - четко, размеренно.
Обойдя таким образом, вдоль стен, всю громадную комнату, Алеша опять
оказался в том углу, где лежала его одежда. Он с облегчением оделся, получил
опять свою повестку с пометкой, что был на комиссии, и услышал:
- Ждите распоряжения!
Они вышли с Пашкой на улицу. Ясно светила луна, было морозно. Они
закурили (они только недавно стали курить открыто, не таясь, при матерях) и
пошли к шоссе в надежде встретить попутную машину. Им еще нужно было
добираться домой.
На другой день пошли в школу, но не к началу занятий, а часам к
одиннадцати, книжки-тетрадки оставили дома. Шли не торопясь, мимо
стандартных двухэтажных строений, потом спустились к реке и пошли по улице,
которая называлась Поселок индивидуальных домов, вышли к реке и знакомой,
петляющей между старыми березами тропинкой - в поле. Мела поземка, тропинку