"Константин Ваншенкин. Повезло " - читать интересную книгу автора

спал, накрывшись с головой шинелью, и даже не пошевелился при сигнале.
Позавтракав, они вернулись в землянку. Прежде они никогда не были
близки, но теперь их объединяла общность их положения, они были странно
связаны ею и держались вместе.
Старшина задумчиво посмотрел на них, он не мог примириться с мыслью,
что они ничем не заняты, это было ему неприятно. Однако он еще ничего не
придумал.
Митя, маленький, остролицый, снова залег спать, а Саманин, томясь, сел
на край нар рядом с ним.
- Старшина, на выход! - крикнул дневальный. Старшина проплыл в
полумраке землянки, и по ярко освещенным ступенькам просверкали его сапоги.
- Старшина, - сказал властный голос снаружи. - Свободные люди есть?
- Свободных людей нет, - бодро ответил старшина, - рота находится в
гарнизонном наряде. Один больной.
- А вчерашние дневальные? Старшина мгновение помедлил:
- Есть два человека.
- Немедленно в распоряжение начальника ОВС. Получат продукты сухим
пайком и в Москву поедут.
- Есть! - сказал старшина и спросил: - Шинели им брать?
- Пусть возьмут, ночью холодно.
Старшина спустился по освещенным ступенькам.
- Саманин, Ополовников, в распоряжение начальника ОВС. Продукты
получите сухим пайком. Взять шинеля. Старший - Саманин.
Они собрались у склада - восемь человек из разных рот. Дивизия
переформировывалась - и меньшую ее часть составляли солдаты, которые были ее
костяком, старые, свои, вместе повоевавшие. Их сразу можно было отличить и
не только по медалям или нашивкам за ранения; на всех, кто уже побывал там,
лежал какой-то отблеск, отсвет, отпечаток - как загар. А большинство было -
как Саманин и Ополовников - из заволжского запасного полка, пополнение. Но
Саманину уже хотелось тоже преодолеть нечто и походить на тех солдат, он уже
осознавал, что без этого служба и все ее тяготы просто не имели смысла, и
еще он предчувствовал, что будет это очень скоро.
У склада ОВС стоял- часовой из их роты, он обрадовался и удивился,
увидав их, им это было приятно.
Став цепочкой, они начали загружать крытые брезентом грузовые "форды"
старым обмундированием, б/у, настолько уже обветшавшим от ползания в нем по
земле, разрывов, бесчисленных стирок, что починить его было уже невозможно.
Эти гимнастерки со смутными следами от гвардейских значков и реже - от
орденов и медалей, эти шаровары с неуловимым присутствием по швам карманов
махорочной пыли были уложены аккуратными пачками и передавались из рук в
руки. От них слабо исходил приятный запах каленого, как от жареных семечек -
воспоминание о дезокамерах, куда они закладывались не раз, пока их владельцы
мылись в бане.
Однажды, весенним холодным днем Саманин загружал дезокамеры -
"вошебойки" - и так намерзся, что не выдержал, открыл дверцу - погреть
спину. Тепло оттуда шло не так сильно, как он ожидал, и он все глубже туда
вжимался и наконец залез весь, одна голова осталась снаружи, - ребята
испугались, а ему ничего, погрелся и только.
Теперь, погрузив обмундирование в "форды", они все вместе пошли
получать продукты. Концентраты и консервы сложили в плащ-палатку, а хлеб и