"Константин Ваншенкин. Во второй половине дня " - читать интересную книгу автора

только верхнее отпиваете! У нас нижнее пьют.
- А я тоже нижнее пью, а верхнее вниз проваливается, на его место.
- А! Отдельные и у нас так поступают.
- В Курежму тебе надо съездить, Леша.
- Обязательно.
- Деревни-то ведь уж нет. Там целлюлозно-бумажный комбинат крупнейший
строят. Город целый новый. Можно сказать, наша гордость.
- Я знаю.
Они опять посмотрели друг на друга не просто через стол, а сквозь свою
двадцатилетнюю разлуку, изумляясь тому, что встретились, что это все
взаправду, так и есть.
- Помнишь, как мы призывались? Ну, пацаны, и все! Давай альбом
посмотрим, не возражаешь?
Николай достал с этажерки толстый альбом и начал его перелистывать, а
Дроздов с острым вниманием и интересом стал смотреть на чужие, незнакомые
лица, стараясь и надеясь узнать хоть кого-нибудь.
И вдруг он увидел Колю в бушлате и шапке ремесленника и воскликнул,
радостно смеясь: - Смотри-смотри!
- Да, - сказал Коля небрежно. - Ремесло.
А на следующей странице красовался он сам, Дроздов, в белой рубашке с
расстегнутым воротом. Такой карточки не было у Дроздова, и ему стало
приятно, что она существует где-то, отдельно от него. А вот такая есть! Он с
удивлением и радостью узнавал когдато знакомые лица, задерживаясь всякий раз
возле своего нехитрого изображения.
Пока они смотрели альбом, Елохов грустил и томился, ему это было
неинтересно. А может быть, просто ему хотелось выпить.
А Дроздов не мог оторваться от альбома. Многое совершенно исчезло,
выветрилось из его памяти и, если бы не старые снимки, он бы никогда и не
вспомнил эти лица, а некоторые он не мог вспомнить и сейчас.
- Неужели не помнишь? - огорчался Коля.
Но и сам Коля тоже не помнил многое из того, что Дроздов помнил ясно и
четко. Чувствуя, что волнуется, Дроздов, как бы между прочим, после того,
как поинтересовался другими, спросил о Марусе. Коля не помнил и не знал
ничего.
- Какая Маруся? Машка, что ли?
- Да нет, Маруся, - отвечал Дроздов разочарованно и вдруг вскрикнул: -
Смотри, а это Ваня, учился со мной. Ты помнишь? Нежный такой был, как
девочка.
- Конечно, помню. Ваня не жив. Умер. Чего примолк, Елохов?
Наливай-наливай. Он фотографирует здорово. Вот это все он снимал.
Фотодокументы, Вроде пустяк, а посмотришь через двадцать лет, и за душу
возьмет, вся жизнь как на ладошке. Вот я смотрел недавно документальный
фильм про войну, про сражение, где я участвовал на Курской дуге, понимаешь.
И прямо по сердцу, прямо до слез, потому что так и было.
- Кинохроника вообще забьет со временем художественное кино, -
согласился Дроздов. - Никакие артисты великие, никакая режиссура не может
сравниться с ее силой воздействия. Правильно ты говоришь, мурашки по коже.
- А это как сказать, - вступил в разговор Елохов, - почему мурашки? -
хмыкнул с таким видом, будто знал нечто большее.
- Налей, - сказал ему Коля.