"Константин Ваншенкин. Во второй половине дня " - читать интересную книгу авторатолько верхнее отпиваете! У нас нижнее пьют.
- А я тоже нижнее пью, а верхнее вниз проваливается, на его место. - А! Отдельные и у нас так поступают. - В Курежму тебе надо съездить, Леша. - Обязательно. - Деревни-то ведь уж нет. Там целлюлозно-бумажный комбинат крупнейший строят. Город целый новый. Можно сказать, наша гордость. - Я знаю. Они опять посмотрели друг на друга не просто через стол, а сквозь свою двадцатилетнюю разлуку, изумляясь тому, что встретились, что это все взаправду, так и есть. - Помнишь, как мы призывались? Ну, пацаны, и все! Давай альбом посмотрим, не возражаешь? Николай достал с этажерки толстый альбом и начал его перелистывать, а Дроздов с острым вниманием и интересом стал смотреть на чужие, незнакомые лица, стараясь и надеясь узнать хоть кого-нибудь. И вдруг он увидел Колю в бушлате и шапке ремесленника и воскликнул, радостно смеясь: - Смотри-смотри! - Да, - сказал Коля небрежно. - Ремесло. А на следующей странице красовался он сам, Дроздов, в белой рубашке с расстегнутым воротом. Такой карточки не было у Дроздова, и ему стало приятно, что она существует где-то, отдельно от него. А вот такая есть! Он с удивлением и радостью узнавал когдато знакомые лица, задерживаясь всякий раз возле своего нехитрого изображения. Пока они смотрели альбом, Елохов грустил и томился, ему это было А Дроздов не мог оторваться от альбома. Многое совершенно исчезло, выветрилось из его памяти и, если бы не старые снимки, он бы никогда и не вспомнил эти лица, а некоторые он не мог вспомнить и сейчас. - Неужели не помнишь? - огорчался Коля. Но и сам Коля тоже не помнил многое из того, что Дроздов помнил ясно и четко. Чувствуя, что волнуется, Дроздов, как бы между прочим, после того, как поинтересовался другими, спросил о Марусе. Коля не помнил и не знал ничего. - Какая Маруся? Машка, что ли? - Да нет, Маруся, - отвечал Дроздов разочарованно и вдруг вскрикнул: - Смотри, а это Ваня, учился со мной. Ты помнишь? Нежный такой был, как девочка. - Конечно, помню. Ваня не жив. Умер. Чего примолк, Елохов? Наливай-наливай. Он фотографирует здорово. Вот это все он снимал. Фотодокументы, Вроде пустяк, а посмотришь через двадцать лет, и за душу возьмет, вся жизнь как на ладошке. Вот я смотрел недавно документальный фильм про войну, про сражение, где я участвовал на Курской дуге, понимаешь. И прямо по сердцу, прямо до слез, потому что так и было. - Кинохроника вообще забьет со временем художественное кино, - согласился Дроздов. - Никакие артисты великие, никакая режиссура не может сравниться с ее силой воздействия. Правильно ты говоришь, мурашки по коже. - А это как сказать, - вступил в разговор Елохов, - почему мурашки? - хмыкнул с таким видом, будто знал нечто большее. - Налей, - сказал ему Коля. |
|
|