"Константин Ваншенкин. Во второй половине дня " - читать интересную книгу автора

дождем, прочно стоял прекрасный город его юности.
Зазвонил телефон.
- Москву-т возьмите, - сказала телефонистка.
- Как отдыхается, Алексей Степаныч? - спросил замминистра. - Ну, и
хорошо. Тут такое дело. Теплоход твой идет с опережением. А там не только
министр стали и недр, но и президент хочет приехать, встретить и площадки
осмотреть. Тебя он хорошо знает, ты все покажешь. Надо будет тебе вылететь
на день-два раньше, для прочности - на три. Давай, завтра выезжай,
послезавтра будешь в Москве, во вторник вылетишь.
- Что же, Курочкин не может показать?
- Лучше, если ты подскочишь.
Он постоял у окна, потом вышел в коридор, углубляясь в полутьму,
удаляясь от зеленой настольной лампы. Еще не дойдя нескольких шагов, он
увидел полоску света под ее дверью и, словно прогуливаясь, неторопливо
повернул и пошел обратно.
Звонок домой он решил отложить до утра, а сейчас быстро разделся,
умылся и лег на холодные простыни, и, к своему удивлению, стал погружаться в
сон, стараясь не противиться этому. Шелестел дождь, струи дробно стучали по
карнизу.
Он уже почти заснул, а может быть, и вправду заснул, как вдруг он
пробудился, вздрогнул от ощущения смутного, неуловимого, но вполне реального
счастья. Он лежал и думал: "В чем дело? Ведь любви-то не было. Один мираж.
Это я сам все, наверно, придумал, и ее, и свои чувства, я бы сказал, свои
возможные чувства, - и усмехнулся про себя: - Выдал желаемое за
действительное".
Да, конечно, никакой любви не было, он знал это твердо, но она была
возможна, в этом он тоже был уверен теперь, как никогда. "А ведь всего-то
три дня я провел здесь, даже меньше. А кажется, что я здесь давно, очень
давно, как все сконцентрировалось!"
Он с нежностью подумал о Коле Пьянкове, о жене его Тоне и мальчишках.
Еще недавно они были как бы заслонены Ритой, а теперь снова вышли вперед,
дорогие и близкие.
Уже совсем засыпая, он протянул руку, взял со стула блокнот и шариковый
карандаш и в темноте, наугад, записал для памяти:
"Ознакомиться полнее с М. В. Нестеровым".
Шумел дождь. Было уже очень поздно.
А где-то, по зеленой южной воде, ломая ее, шел теплоход - его жизнь,
его судьба.
1965