"Константин Ваншенкин. В мое время" - читать интересную книгу автора

ответил, что у меня есть сильный военный бинокль, и при необходимости
пользоваться им, пожалуй, удобнее, но он остался равнодушен к моему
сообщению. Чувствовалось, что ему приятны сами эти два слова: подзорная
труба. Кем он себе представлялся? Паганелем?
Весной мы одновременно жили в Ялте, на горе. Он не поленился взять
трубу с собой и, сидя на балконе, разглядывал отдаленную улочку, порт, белые
швартующиеся корабли, встречающих. Однако вскоре это занятие ему прискучило,
и, уезжая, он подарил трубу ялтинскому приятелю.
А из какой-то зарубежной поездки он привез маленькую полуигрушечную
радиостанцию, пользуясь которой можно было налаживать связь в радиусе 10-15
км. Они с Булатиком долго ее изучали, затем решили испробовать. Дело
происходило на даче.
Булат-старший удалился километра на два и довольно легко вышел на
своего ликующего партнера. Но тут же они обнаружили, что их переговоры
вызывают некоторую панику в близлежащем эфире, и сочли за благо прекратить
радиообщение. Булат не учел, что совсем неподалеку находится аэродром.
Рассказывая мне об этом, Булат очень серьезно заметил, что данное
устройство, вероятно, предназначено для школьных походов, а может быть,
добавил он с важностью, - и для фермеров.


Колдовство

В жизни Юрия Трифонова очень многое было связано с Тверским бульваром -
появился на свет в родильном доме близ Никитских ворот, пять лет жил в
детстве на Тверском, 17, потом учился в Литинституте (д. 25), со временем
вел там семинар. А в соседнем особнячке под тем же номером долго размещался
журнал "Знамя", где Юра не раз печатался.
Память из младенчества: "...в стороне чернел, как башня, громадный
человек по имени Тимирязев"... "Дребезжание трамвая - первое, что долетает
до меня из сырого снежного мира".
А далее - черным по белому, как под наркозом: "Все тут с чем-то и
как-то связано. Ну вот, например, трамвай - ведь это тот самый, который
отрезал голову булгаковскому Берлиозу. Здесь, рядом с памятником Тимирязеву,
Аннушка пролила на рельсы роковое масло, на котором бедный Берлиоз
поскользнулся".
То есть как?
У Булгакова не раз повторено: "на Патриарших прудах", уточнено: в
"аллее, параллельной Малой Бронной улице". И наконец: "трамвай,
поворачивающий по новопроложенной линии с Ермолаевского на Бронную". Куда уж
точнее! И лишь значительно позже, когда Иван Бездомный гонится за преступной
троицей, они оказываются, после Патриаршего переулка и Спиридоновки, именно
у Никитских ворот, где "шайка решила применить излюбленный бандитский
прием - уходить врассыпную", и кот, как вы помните, укатил, прицепившись
сзади к трамваю.
Трифонова, конечно, сбила с толку Аннушка. Но не та, булгаковская, а
другая, в кавычках. "Аннушка" - так Москва называла трамвай "А", ходивший по
Бульварному кольцу мимо трифоновского дома и памятника Тимирязеву. Это слово
привычно помещалось в его ушах и вдруг вывалилось.
Но ведь Трифонов! - такой наблюдательный, рассудительный, привыкший все