"Константин Ваншенкин. В мое время" - читать интересную книгу автора

шутку.
У него был огромный диапазон общений, основанный на жадном интересе к
людям и заданном желании быть объективным. Он поддерживал (при мне) столь
разных художников, как В. Сидур и И. Глазунов, - не одновременно, конечно.
Он был близок со знаменитыми стариками и безвестными юнцами. Помогал тем и
другим.
Он был в жизни очень хороший, лучше всех. И все это понимали - даже те,
кто его не любил. О других говорили: Мишка Луконин, Сашка Межиров, Юрка
Левитанский. Нельзя было представить, чтобы кто-нибудь сказал: Борька
Слуцкий.
Еще отмечу: он был не испорчен. Ничем.
Он был, как никто, цельной натурой. Например, Твардовский бывал
обворожителен и - резок, неприятен. Смеляков мог источать нежность и крайнее
хамство. Порой Луконин, и особенно Наровчатов, бывали капризными, важными,
подчеркивали и ценили свою сановность.
Яркая общественная сущность Слуцкого не была оформлена номенклатурно. В
этом тоже состояла его привлекательность. Он сложился как прекрасный поэт
вопреки логике и обстоятельствам. Все было против него, но он этого просто
не заметил.


Верность и измена

Во время нашей войны, помимо боевых, строевых, появились пронзительные
лирические песни - о своем, сокровенном, самом личном. Их пели и уж во
всяком случае знали все - в землянках, блиндажах, эшелонах, госпиталях. Их
пел измученный и готовый к новым лишениям тыл. Они были необходимы, без них
невозможно себе представить войну. "Бьется в тесной печурке огонь...",
"Огонек", "Темная ночь" и еще другие. Появление этих, по сути, официально
признанных песен полностью совпало с потребностью воюющего народа. Но
существовали еще песни и неофициальные, так называемые вагонные, тоже
берущие за душу.
Так вот - самое главное! - все официальные песни были о верности в
любви, все неофициальные - о неверности, об измене. И в тех, вторых, тоже
была жгучая потребность, ибо в них тоже заключалась жизнь.
Их сюжеты были сентиментальны и жестоки: солдат, изувеченный,
беспомощный, просит жену пожалеть и принять его. Жена отказывает, объясняя
решение своей молодостью. Почти всегда в песне фигурировал и ребенок ("но
стояли в конце караку " льки"), принимающий сторону отца.
Случались закрученные варианты: солдат-калека просит у жены милосердия,
но не получает его ("я девчонка еще молодая и о прошлом прошу позабыть").
Однако вскоре выясняется, что он здоров, "орденами по грудь награжден" и
вообще - "Я хотел тебя только проверить. Все! Характер поня " л теперь
твой". В песне, разумеется, присутствует и мальчик.
А еще, как всегда бывает с популярными песнями, густо появлялись в
войну их переделки, по сути, пародии.

Перекрой известных песен,
Их счастливого конца,
Что порой казался пресен