"Энтони Варенберг. Наследие мертвых ("Конан") " - читать интересную книгу автора

предупреждали, что мне не следует больше ни во что ввязываться, но меня
словно демоны на это толкают. Хотя дело, конечно, не в демонах. В Бельверусе
у меня полно недоброжелателей, они сознательно создают такие ситуации, когда
сдержаться просто невозможно. Вчера брат Эйвона принялся цепляться ко мне, я
вышел из себя и ответил... а сегодня ты сам свидетель, как все было.
- Ты, что же, не можешь не драться? - спросил Конан.
- А ты можешь? - усмехнулся Тариэль. - Что ты делаешь в ответ на
оскорбления, хотел бы я знать? Утираешься и уходишь, как ни в чем не бывало?
Возразить на это было совершенно нечего. Конан со злостью пнул ногой
наглухо запертую железную дверь камеры, в душе думая, что по милости Тариэля
теряет массу времени, так необходимого на поиски Райбера и Аттайи.
- Они тут долго нас собираются держать?
- Откуда я знаю, - пожал плечами Тариэль. - Может быть, до следующего
утра, пока судья не возьмется разбирать мое дело.
Конан разразился длительной витиеватой тирадой, состоящей из самых
изощренных ругательств.
- Ты понимаешь, что я не могу позволить себе задерживаться в этой
распроклятой дыре так надолго? - обрушился он на Тариэля.
- А что я могу сделать? - резонно возразил тот. - Дверь высадить? Это
вряд ли, она слишком прочная. Стены по кирпичику разобрать? Тоже не выход.
Так что лучше сядь и успокойся. Остается только ждать. Заодно, поскольку у
нас времени теперь сколько угодно, можешь рассказать мне, зачем тебе
все-таки понадобился Аттайя и почему ты его разыскиваешь.
Конан решил, что идея Тариэля вполне разумна, и поведал ему об Ирьоле и
Райбере. Тот слушал молча и с все возрастающим интересом, ни разу не перебив
повествование киммерийца, потом сказал:
- Просто невероятно.
- Что именно?
- То, что невидимый человек может желать стать таким, как все
остальные, - ответил Тариэль. - Этого я не могу понять. Твой Райбер не
понимает своего счастья. Я бы хотел оказаться на его месте, хотя бы
ненадолго.
- Ненадолго, пожалуй, я бы тоже не отказался, - сказал Конан. - Но его
это тяготит. В конце концов, его право решать, каким он хочет жить дальше. А
я обещал Ирьоле помочь ее сыну, и должен исполнить клятву, данную умирающей.
Вместо этого я умудрился упустить и потерять мальчишку. Что вовсе не делает
мне чести. Как-никак, я же за него отвечаю.
- Ты терпеть не можешь за кого-то отвечать, - заметил Тариэль. - Вот он
й сбежал. Человеку, даже такому юному, вовсе не приятно все время сознавать,
что с ним имеют дело только из чувства долга.
- А чего еще он мог от меня ждать, скажи на милость? Что я его объявлю
своим сыном? Ну, знаешь ли, я такой, какой есть, и вовсе не намерен меняться
ради кого бы то ни было, - проворчал варвар.
- Послушай, Конан, ты кого-нибудь хоть раз любил в своей жизни? -
спросил Тариэль. - Я имею в виду, так, чтобы не бояться пожертвовать ради
этого человека всем... в том числе и своим гонором?
- Я не такой дурак, - возразил тот. - О какой любви ты тут толкуешь?
Мне кажется, именно так тебя любит Дара. До того, чтобы растить твоего сына,
прижитого неизвестно от кого.
И не заметно, что ты способен оценить ее жертву.