"Энтони Варенберг. Наследие мертвых ("Конан") " - читать интересную книгу автора

королевском дворе, хотя там ей не сыскать было равных среди девушек. Но
этого Даре было недостаточно. Ее влекла судьба бродячей танцовщицы. Она в
совершенстве владела искусством двигаться и готова была являть его миру
повсюду, на площадях и улицах, в забытых богами нищих селениях и шумных
городах, отказавшись ради этого от своего древнего рода, дома, состояния,
надежды когда-либо сделать достойную партию и счастливо выйти замуж, от
любви своего отца, наконец! Точно дикая птица, Дара никогда не расставалась
с мечтой о свободе! Она разбивала сердце Донала Ога своим непостижимым уму
стремлением сделаться уличной актрисой, что в его глазах было равносильно
тому, как если бы дочь возжелала податься в портовые шлюхи. Во всем
остальном вполне сговорчивая, спокойная и неглупая девушка, Дара делалась
совершенно безумной, когда вопрос казался ее страсти танцевать. Когда ей
было пятнадцать, это еще могло сойти за детскую блажь, но в двадцать пять
вызывало подозрения в том, что Дара все-таки несколько не в себе. Кончилось
это тем, что она убежала из дома вслед за проходившей через Бельверус
труппой танцовщиков и мимов.
- Я найду ее! - в бешенстве и отчаянии поклялся Донал Ог. - Я верну ее
домой, а мерзавцев, с которыми она ушла, отправлю на виселицу всех до
единого.
В том, что он незамедлительно и в точности исполнит свою угрозу,
сомневаться не приходилось. Да и какой безумец взялся бы спорить с Доналом
Огом, тем более в час его гнева?
Но неожиданно к разъяренному господину приблизился его молодой слуга
Тариэль. Он был принят на службу относительно недавно в качестве одного из
личных телохранителей Донала Ога, но пока ему не представилась возможность
проявить себя. Кажется, Донал Ог даже не помнил его имени. И вот, в
решительную минуту именно Тариэль набрался достаточно смелости, чтобы
обратиться к нему.
- Господин, - начал он, странно растягивая слова, тихо и медленно, -
если ты хочешь, в самом деле, жестоко расправиться с людьми, о которых
говоришь, начни с меня. Можешь послать меня на виселицу, на дыбу, под кнут
палача, если тебе это принесет удовлетворение. Ибо я один из них - мои
родители жили тем же ремеслом, и я начал танцевать тогда же, когда и ходить,
и уже в три года выступал на улицах. Те, с кем ушла твоя дочь, мои сестры и
братья. К тому же они ни в чем не виноваты - это не было похищением, Дара
пошла с ними по своей воле, разве не так?
По мере того, как Тариэль говорил, лицо Донала Ога и так мрачнее тучи,
становилось все чернее. Казалось, он только никак не может выбрать, какому
способу казни предпочтительнее подвергнуть наглеца, и сожалеет, что того
нельзя убивать, воскрешать и убивать снова. Но Тариэль словно ничего не
желал замечать.
- Если же ты хочешь вернуть Дару в свой дом, никому не причиняя
бессмысленного вреда и не ожесточив ее сердце против тебя, разреши мне
отправиться за нею. Я смогу убедить ее возвратиться, - продолжал он - Дай
мне одну седьмицу сроку для этого. И если я не оправдаю твоего доверия, вели
поступить со мной сколь угодно жестоко.
Донал Ог задумался. В словах молодого слуги был здравый смысл. В любом
случае, на поиски беглянки пришлось бы кого-то посылать, так почему не
Тариэля? Много времени на размышления не потребовалось.
- Что ж, иди за ней, коль скоро сам вызвался, - проговорил Донал Ог