"Ф.Варгас. Вечность на двоих" - читать интересную книгу автора

движение, бутылка наклонилась, и бокал Адамберга наконец наполнился.
- Или вот из-за такого, - продолжил Адамберг, показывая на
растерзанного оленя. - Когда это произошло?
- Месяц назад. Оставь газету себе, если хочешь. Полицейским из Эвре
плевать.
- Козлы, - сказал Робер.
- Что это? - спросил Адамберг, указывая на пятно рядом с телом.
- Сердце, - с отвращением сказал Илер. - Он влепил ему две пули в бок,
потом вырезал сердце и расквасил его.
- А что, есть такая традиция? У оленя вырезают сердце?
Все снова помолчали в нерешительности.
- Объясни ему, Робер, - приказал Анжельбер.
- Обалдеть можно, ты горец и ничего не смыслишь в охоте.
- Ну, я взрослых сопровождал, - признался Адамберг. - Диких голубей
таскал, как все мальчишки.
- И на том спасибо.
- Но на этом остановился.
- Убив оленя, - начал Робер, - ты снимаешь с него шкуру, стелешь ее
ковром. На нее - трофеи и задний окорок. Внутренности не трогаешь.
Переворачиваешь тушу, вырезаешь филейные части. Потом отрубаешь голову,
чтобы забрать рога. Закончив, оборачиваешь зверя в его же шкуру.
- Во-во.
- Но к сердцу даже не притрагиваешься, черт побери! Раньше, бывало, его
тоже вырезали. Но мир не стоит на месте. Сегодня сердце оставляют зверю.
- А кто его вырезал раньше?
- Неважно, Освальд, это было давным-давно.
- Наш-то хотел только убивать и уродовать, - сказал Альфонс. - Даже
рога не забрал. Хотя те, кто ничего в этом не смыслит, охотятся именно за
рогами.
Адамберг поднял глаза на развесистые рога, висящие над входной дверью.
- Нет, - сказал Робер, - это дермо.
"Дерьмо", - перевел Адамберг.
- Тише ты, - Анжельбер кивнул на барную стойку, где хозяин сражался в
домино с двумя юнцами, слишком еще зелеными, чтобы присоединиться к мужам.
Робер бросил взгляд на хозяина, потом снова посмотрел на комиссара.
- Он чужак, - объяснил он шепотом.
- То есть?
- Не местный. Из Кана.
- А Кан, что ли, не в Нормандии?
Взгляды, гримасы. Надо ли посвящать горца в столь интимные и
болезненные подробности?
- Кан - это Нижняя Нормандия, - объяснил Анжельбер. - А тут - Верхняя.
- Какая разница?
- Большая. Настоящая Нормандия - Верхняя, то есть наша.
Его скрюченный палец указывал на столешницу, как будто Верхняя
Нормандия скукожилась до размеров аронкурского кафе.
- Смотри, - добавил Робер, - там, в Кальвадосе, тебе скажут все
наоборот. Но ты им не верь.
- Не буду, - обещал Адамберг.
- Бедняги, у них все время льет дождь.