"Ф.Варгас. Неправое дело" - читать интересную книгу автора

ноябре стояла жуткая холодина, и налил себе чаю. За чаем он сможет
сосредоточиться на зерне месье де Пюизе.
Однако не похоже, чтобы Кельвелер пользовался бешеным успехом у женщин.
Потому что издалека он вовсе не выглядел красавцем, наоборот, его вид скорее
отталкивал. И Марку казалось, что по сути Кельвелер очень одинок. Печально,
если так. Но Марку от этого становилось легче. Значит, не он один вечно
чего-то ищет, не находит и вечно страдает от несчастной любви. Нет ничего
хуже несложившейся любви, которая мешает вам думать о средневековом зерне.
Ясно, что это вредит работе. И все-таки любовь существует, не стоит с пеной
у рта доказывать обратное. Сейчас он ни в кого не был влюблен и его тоже
никто не любил, а так хотя бы на душе спокойно, и это нужно ценить.
Марк поднялся на третий этаж с подносом. Снова взял карандаш и лупу,
потому что разобрать записи в этих архивах было довольно мудрено. Конечно,
это были копии, что отнюдь не облегчало работу. В 1245 году им было
наплевать на кусок собачьего дерьма, пусть даже с костью внутри. Хотя,
может, и нет. Все-таки в 1245-м правосудие существовало. И они бы занялись
этой костью, если бы узнали, что она человеческая, и если бы предположили,
что совершено убийство. Конечно, они бы дали ход делу. Отдали бы его на суд
Гуго, помещика из Сент-Аман-ан-Пюизе. И что бы этот Гуго предпринял?
Ладно, не важно, при чем тут это. В отчетах о зерне помещика ни слова о
собачьем дерьме, не надо все мешать в одну кучу. На улице лил дождь. Может,
Кельвелер так и сидит на своей скамейке с тех пор, как они расстались. Нет,
наверно, он сменил лавочку на пункт наблюдения 102 рядом с решеткой у того
дерева. Честное слово, надо расспросить крестного об этом субъекте.
Марк переписал десять строк и отхлебнул чая. В комнате было не жарко,
чай согревал. Скоро он сможет установить второй радиатор, когда будет
работать в библиотеке. Тем более что предложение Кельвелера не сулило
никаких доходов. Ни гроша, сказал он ему. Марку нужны были деньги, и он не
собирался гоняться неизвестно за кем. Конечно, Кельвелеру тяжело в одиночку
выслеживать хозяев собак, тем более с больной ногой, но это его личное дело.
Марка ждал помещик из Сент-Аман-ан-Пюизе, вот им-то он и займется. За три
недели он много сделал и определил имена четверти арендаторов поместья. Он
всегда быстро работал. Конечно, не считая перерывов. Впрочем, Кельвелер это
понял. К черту Кельвелера, к черту женщин и к черту этот чай, от которого
несет веником.
Это правда, возможно, где-то разгуливает убийца, убийца, которого и
искать не станут. Но таких полно, и что из того? Если какой-то тип в
припадке бешенства убил женщину, ему-то какое дело?
Господи, этот счетовод из Сент-Амана хорошо потрудился, вот только
писал как курица лапой. Будь он Гуго, он бы взял другого работника. Его "о"
и "а" было совершенно невозможно различить. Марк взял лупу. Дело Кельвелера
совсем не похоже на историю с Софией Симеонидис. Он распутывал ее, потому
что вынудили обстоятельства, потому что она была его соседкой, потому что
она ему нравилась и потому что убийство было подлым и предумышленным.
Мерзость какая, даже вспомнить противно. Конечно, в истории с костью тоже
могло таиться грязное предумышленное убийство. Кельвелер такое приходило в
голову, и он хотел знать наверняка.
Да, возможно, но это его работа, а не Марка. А если бы он попросил
Кельвелера помочь ему переписывать счета Сент-Аманского поместья, что бы тот
ответил? Послал бы его подальше и был бы прав.