"Алексей Варламов. Лох" - читать интересную книгу автора

-- Я должен с тобой переговорить,-- произнес Голдовский с важностью.
-- Говори.
Левушка открыл рот, чтобы начать обличительную речь, и запнулся. Перед
ним стояла молодая, со вкусом одетая женщина в лучшей своей поре -- гораздо
красивее, чем когда он увидел ее первый раз в баре и когда пытался
расстегнуть кофточку в кино. К такой блестящей даме он и не решился бы
никогда подойти, и что был ей он, что был ей Тезкин? Он подумал, что она
живет теперь в престижном районе, ее муж много зарабатывает, у них наверняка
большая квартира, где много хороших книг, они могут поехать куда угодно,
попасть на любой фильм, выставку или спектакль, где он среди десятка ему-
подобных синих юнцов жалобно просит лишний билетик, а мимо важно шествуют
прекрасные мужчины и женщины, и она в их числе. И глупой показалась ему
затея ее разыскивать, говорить какие-то слова, торчать возле подъезда -- это
был другой мир, куда им с Тезки-ным не было входа.
-- Ну что же ты? -- сказала она, и Левушке вдруг почудилось в ее голосе
и глазах такое страдание, что он невольно вздрогнул. Это страдание
промелькнуло на ее лице всего на миг, и снова вернулась маска немного
надменной, знающей себе цену женщины.
-- Ты не грусти. Лева, у тебя все еще образуется. Не сразу, может быть,
но образуется.
-- Как у тебя? -- Он попытался усмехнуться, но усмешка получилась
жалкой.
-- Как у меня, -- улыбнулась она. -- Ну мне пора. Пока. А Саше не
говори, пожалуйста, что меня видел.
Она махнула ему рукой и пошла к подъезду, а Левушке стало так нехорошо,
как не было даже в тот вечер, когда он догадался, что его названый брат
оказался счастливее в любовных делах, увел у него девушку, и бешеная ярость
погнала Голдовского в Теплый Стан. Он довольно часто потом вспоминал эту
ночь, как ехал через весь город, как метался возле метро, потому что долго
не приходил автобус, -- он вспоминал Тезкина, когда тот, растерянный,
жалкий, вышел на лестничную клетку и они пошли через лес к кольцевой дороге.
Этот весенний сырой и страшный лес ему часто снился в ту зиму, когда Саня
был в армии, снилось, как они потеряли друг друга и не могут найти. А теперь
оказалось, что эта светловолосая улыбчивая девушка не досталась ни тому, ни
другому.
К подъезду подкатила машина, из нее вышел мужчина в добротном
плаще, мельком поглядел на тощего, ободранного Леву в его спортивной
шапочке с помпоном и толкнул стеклянную дверь. Может быть, это был Козеттин
муж, может быть, нет, но под равнодушным, чуть-чуть брезгливым взглядом Лева
почувствовал себя униженным.
Он вернулся в Кожухово, где гудела день и ночь под окнами окружная
железная дорога, к фабричным трубам и гудкам ТЭЦ, к пьяницам, матю-гам,
дешевым шлюхам, и все показалось ему таким убогим, что скулы свело
судорогой. В подъезде пахло помойкой, а в квартире на первом этаже, где они
жили,-- печальный и верный признак, что никогда им ни на что не поменяться и
отсюда не уехать, -- по стене полз таракан. И таракан этот Леву добил.
,.--'"
-- Так жить нельзя, невыносимо, -- пробормотал он. На кухне тихо
переругивались мать с отцом. Отец приходил обычно раз или два раза в месяц,
приносил деньги, обедал и терпеливо сносил ворчание вечно недовольной я