"Алексей Варламов. Красный шут (Биографическое повествование об Алексее Толстом) " - читать интересную книгу автора

страшного - смерти..."
Ее опять пытались остановить. Николай Александрович отправил детей к ее
родителям, и отец графини Толстой писал: "Лили (восьмилетняя дочка
Александры Леонтьевны. - А.В.) окончательно сразила бабушку и уложила ее в
постель таким вопросом: "Бабушка, скажи, не мучай меня, где мама? Верно, она
умерла, что о ней никто ничего не говорит".
"Вы будете бранить и проклинать меня, опять умоляю вас не проклинать
меня перед детьми, - писала Александра Леонтьевна свекрови. - Это говорю не
ради меня, а ради них. Для них это будет вред непоправимый. Скажите, что я
уехала куда-нибудь, а потом со временем, что я умерла. Действительно, я
умерла для них..."
Вообще в той истории о смерти говорили все: бабушки, дедушки, жена,
дети, любовник, муж. Николай Александрович Толстой, исчерпав все средства,
объявил о том, что покончит жизнь самоубийством, и даже написал завещание,
которое уцелело до наших дней и являет собой замечательный документ любви,
ненависти, ревности, великодушия, мести- того клубка чувств, что обитает в
каждом человеческом сердце, а в сердце толстовского рода кровоточит:
"Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь. Пишу я эту мою последнюю
волю в твердом уме и памяти. В смерти моей не виню никого, прощаю врагам
моим, всем сделавшим мне то зло, которое довело меня до смерти. Имение мое,
все движимое и недвижимое, родовое и благоприобретенное, завещаю пожизненно
жене моей, графине А.Л. Толстой, с тем, однако, условием, чтобы она не
выходила замуж за человека, который убил ее мужа, покрыл позором всю семью,
отнял у детей мать, надругался над ней и лишил ее всего, чего только может
лишиться женщина. Зовут этого человека А.А. Бостром. Детям своим завещаю
всегда чтить, любить, покоить свою мать, помнить, что я любил ее выше всего
на свете, боготворил ее, до святости любил ее. Я много виноват перед ней, я
виноват один во всех несчастьях нашей семьи. Прошу детей, всей жизнью своей,
любовью и попечением, загладить если возможно, вины их отца перед матерью.
Жену мою умоляю исполнить мою последнюю просьбу, разорвать всякие
отношения с Бостромом, вернуться к детям и, если Богу угодно будет послать
ей честного и порядочного человека, то благословляю ее брак с ним. Прошу
жену простить меня, от всей души простить мои грехи перед ней, клянусь, что
все дурное, что я делал, - я делал неумышленно; вина моя в том, что я не
умел отличать добра от зла. Поздно пришло полное раскаяние... Прощайте,
милая Саша, милые дети, вспоминайте когда-нибудь отца и мужа, который много
любил и умер от этой любви..."
Но все это были пустые угрозы и определенная театральность, которая
вместе с буйством чувств передалась его младшему сыну и расцвела в его
сердце еще более пышным букетом.
Во второй половине мая 1882 года Александра Леонтьевна Толстая уехала к
Бострому в Николаевск. В письме к мужу она написала: "Детей я Вам оставила
потому, что я слишком бедна, чтоб их воспитывать, а Вы богаты".
Но на этом дело не закончилось. Графа Толстого не могло остановить,
казалось, ничто, и тут он повел себя в точности, как русский Сомс. В августе
того же 1882 года, в поезде, шедшем из Самары, граф Толстой случайно
встретил (или выследил) бывшую жену и ее любовника, и в ход пошло оружие.
Бостром был ранен, и дело передано в суд, который наделал много шуму не
только на берегах Волги, но и докатился до Невы. На суде граф показал, как
он, узнав о том, что графиня едет 2 классом, пригласил ее в первый. Бострома