"Алексей Варламов. Рождение" - читать интересную книгу автора

просто любил лес, любил по нему ходить, медленно и тихо, чтобы не вспугнуть
раньше времени лесную птицу или зверя, слушать и вбирать в себя его запахи и
звуки, и если и собирал корзину ягод или грибов, то делал это в охотку, не
придавая этим дарам никакого значения. Местные жители его не понимали и
считали за неудачника, чудака, которому можно простить бесполезную трату
времени лишь потому, что он горожанин, чужак, - а он был счастлив тем, что
за целый день не встречал не только человека, но даже следов чьего-либо
присутствия.
Лишь здесь ему было по-настоящему хорошо, и порою он думал, что пройдет
еще несколько лет - и он переселится в эту деревню или такую избушку
насовсем, чтобы забыть о жизни, похоронившей его лучшие и худшие
устремления, обижавшей его невезением, непониманием, черствостью, жизни, в
сущности, не сложившейся по его ли вине или потому, что так вышло и жизнь не
складывается у девяти десятых, только редко кто в этом сознается. Друзья,
которых он растерял, потому что друзьям завидовал больше всех, и чем ближе
был ему какой-то человек, тем больше раздражали его успехи; те немногие
женщины, с которыми он ненадолго сходился, но быстро остывал, чувствуя, что
им надо тепла, а ему самому было холодно; жена, его совсем не понимавшая,
чужая и равнодушная женщина, единственное достоинство которой заключалось в
том, что она не мешала ему жить, как он хочет. А ведь если бы кто-нибудь
сказал ему десять лет назад, что все так скучно и заурядно сложится, он бы
этому человеку никогда не поверил. Он слишком высоко себя ставил и ценил,
чтобы так быстро сдаться и опустить руки, а теперь и сам не знал, к лучшему
или худшему то, что с ним произошло. Но в любом случае его судьба не самая
печальная, по крайней мере он свободен, здоров и у него еще будет достаточно
времени и сил, чтобы насладиться лесными дорогами, остожьями, ручьями и не
считать свою жизнь совсем напрасной.
Дрова в печи догорали, и нужно было точно угадать момент, когда закрыть
трубу, чтобы не выпустить лишнее тепло и не угореть. Это была достаточно
тонкая вещь, и когда ему случалось топить печь, он иногда ошибался. Но
теперь ошибиться не хотелось: ничто не должно было испортить этот вечер.
Дрова еще переливались красным и желтым жаром, дрожали, рассыпались на
угольки и подергивались налетом золы. Он отсел от печки и глядел, как
отражаются огоньки в маленьком, затянутом паутинкой окошке, выходившем на
озеро. Интересно, кто срубил и хранил в порядке эту избу? Как она уцелела,
не была разграблена и сожжена? Мало ли людей шляется нынче по лесам даже в
этих глухих местах. Но так или иначе он был благодарен неведомому человеку,
не просто избавившему его от необходимости ночевать в промозглом лесу, но
подарившему ощущение счастья.
Мужчина закрыл печь, вышел из избушки и подошел по деревянным мосткам к
озеру. Теперь определить его величину было невозможно, но, сколько он
помнил, оно было совсем маленькое и по форме напоминало каплю. Такие озера
обычно бывают очень глубокими, и он с волнением подумал о непуганых
громадных рыбинах, которые медленно шевелят жабрами и где-то спят в ямах,
изредка поднимаясь на поверхность, и во всем своем великолепии выбрасываются
из воды. После жарко натопленной избушки холод был приятным, и он долго
стоял на берегу, разглядывая то темную воду, то небо, где слегка прояснило и
через лохматые облака проглядывали скуповатые редкие звезды. Он уже сильно
замерз, но уходить было жалко, и он стоял и стоял на этом мостике, точно
желая унести с собой ощущение темноты, смешанной с запахом озера и леса, и