"Валентин Варламов. Наваждение, или К вопросу о суевериях (Журнал "Химия и жизнь")" - читать интересную книгу автора

весь оброс, волосье зачесано налево, а бровей нету. Во тебе, - добродушно
подумал Никола, перекрестясь и выставив кукиш, - не на таковского напал.
Это на Ерофея ты страшный, когда деревья ломать зачнешь.
Леший захохотал, захлопал в ладоши. Лошадь понесла, трюхая селезенкой.
- Ну ты, анафема, - осерчал Никола, - в лесу не бывала!
Ухватил кнут, привстал, натянул вожжи. Колесо подпрыгнуло на толстом
дубовом корне, телега накренилась...


...и не выпуская из рук ускользающую рулевую баранку, Коля рухнул
обратно, на жалобно скрипнувшие пружины сиденья. Видавший виды "Москвич" с
натужным воем прополз еще десяток метров, взобрался на пригорок и сдох.
Коля выпростал свои длинные ноги из автомобильного нутра. До деревни
осталось всего ничего: вон горстка изб у пруда. И одна избенка поближе, на
отшибе, смотрела маленькими окошками в лес, на Колю.
- Ну ты, анафема, - пнул он покрышку и сам подивился своему лексикону.
Машина виновато молчала. Только внутри под капотом что-то изредка
потрескивало, как у остывающей газовой духовки. И что там всегда
потрескивает?
Трудно узкому специалисту по низшим ракообразным ездить на старой и
непрестижной машине. Сервис в этой области, как говорится, ненавязчив.
Надо все самому. Грубые люди на станции техобслуживания, надменно принимая
пятерку, сказали, что руки у него не тем концом вставлены, и тут уж ничего
не попишешь.
А жить хочется. Хочется путешествовать по просторам. Вот нынче он
поставил себе целью добраться в глухой угол, откуда, по семейным
преданиям, пошла есть колина династия...
- Кто ж вас по такой дороге направил? - боковой тропинкой вдоль опушки
подошла сухонькая бабуся в полотняной туристской кепочке и солнечных
очках. - Местных-то к дубу силком не затащишь.
- Лесник показал, - ответил Коля, вспоминая недавнюю встречу на
развилке. Старик-обходчик сидел на пенечке, сбросив котомку. Расстегнутая
по жаре форменная тужурка открывала косоворотку мелкокрапчатого ситчика.
Обросший - как в молодежном кафе. Вот только бровей не было. Фуражку с
кокардой дед повесил на куст. Не спеша и с удовольствием расчесывал пышный
чуб. Справа налево.
На вопрос о дороге старик с шумом продул расческу и молча ткнул большим
пальцем за плечо. Машина рванула словно сама по себе, задыхаясь, свалилась
в старую колею. Дед гулко захохотал вдогонку. Странный какой-то.
- Не помню я такого лесника, - нахмурилась бабка. - Ну, добрались, и
ладно. Пойдемте ко мне. А машину бросьте. Постоит - сама заведется.
Что-что, а это Коля знал. И потому охотно последовал за старушкой. Пока
шли до ближней избы, Степанида Петровна обо всем повыспросила Колю и про
себя рассказала. Учительница, на пенсии, зимой в городе, летом - здесь, в
опустевшем родном углу, вся деревня съехала на центральную усадьбу, там и
магазин, и разная культура, и служба быта.
...Вечером сидели на крылечке. Автомобиль, отдохнув, заводился как ни в
чем не бывало. Коля уже обошел остатки бывшей деревни. Жили тут две глухие
старухи да несколько унылых дачников, проникших сюда к собственному
недоумению. Жизнерадостная колина хозяйка не больно-то общалась с ними. К