"Илья Варшавский. Путешествие в Ничто (Из сборника "Молекулярное кафе")" - читать интересную книгу автора

овчарка, но внезапно, завыв и поджав хвост, кинулась от меня прочь.
Я пробирался домой по улице, держась за заборы. Ноги подкашивались
от слабости. Редкие прохожие провожали меня удивленными взглядами.
Войдя в комнату, я машинально подошел к зеркалу. Мое собственное
изображение показалось мне совершенно чужим. Кое-как добравшись до
кровати, я повалился на нее одетый и уснул.
Когда я проснулся, у моей кровати сидел врач в белом халате. У
изголовья с встревоженным видом стояла хозяйка дачи.
- Ну и поспали же вы, - сказал врач, - я уже думал о том, чтобы
отправить вас в больницу. Теперь всё в порядке, но придется несколько
дней полежать в постели. Будете принимать вот эти капли. Всё это
результат сильного переутомления. Кстати, вам говорили врачи, что у
вас сердце с правой стороны?
Я отрицательно покачал головой.
- Странно, что вы об этом не знали. Это не так уж часто
встречающаяся аномалия.
- Хватит с меня всяких аномалий, - сказал я, поворачиваясь лицом к
стене, - благодарю покорно!
Врач похлопал меня по плечу, что-то тихо сказал хозяйке и вышел. Я
снова заснул.
...Через несколько дней я получил по почте письмо от
Берестовского. Он писал о том, что из-за болезни не выходит из дома и
просит меня к нему зайти по очень важному делу.
Я ему не ответил.
Прошло еще несколько дней. Берестовский, казалось, оставил меня в
покое. Однако утром, в воскресенье, когда я собирался ехать в город,
какой-то насмерть перепуганный мальчишка принес мне клочок бумаги. Не
успел я его взять в руки, как посланец исчез.
"Приходите немедленно. Я Вам расскажу. Это очень важно", - было
нацарапано карандашом на бумаге. Подписи не было, но я узнал
характерный, заваливающийся влево почерк Берестовского. Я бросил
записку на землю и пошел на вокзал.

В городе мне пришлось задержаться на два дня, и всё это время меня
не покидало какое-то тревожное чувство. Сказать по правде, я жалел о
том, что так грубо обошелся с Берестовским. Я представлял себе
больного, одинокого старика, с нетерпением ждущего моего прихода, и
решил сразу же по возвращении на дачу зайти его проведать.
Прямо с поезда я направился к дому Берестовского. К моему
удивлению, дверь в заборе оказалась открытой, и около нее стоял
милиционер.
- Входить нельзя, - сказал он, загораживая мне проход.
Я предъявил ему свое корреспондентское удостоверение.
- Доложу следователю, - произнес он, козыряя, - подождите здесь.
Через несколько минут он вернулся и сказал, чтобы я шел за ним.
Первое, что бросилось мне в глаза во дворе, был труп овчарки.
- Пришлось пристрелить, - сказал милиционер, - она никому не
давала войти.
Мы зашли в лабораторию, вернее в то, что ею когда-то было.
Центра лаборатории попросту не существовало. В полу зияла глубокая