"Илья Варшавский. Побег" - читать интересную книгу автора

- Одевайся!
Худые длинные руки торопливо натягивают куртку на костлявое тело.
- Стань сюда!
Легкий нажим на педаль, и сакраментальное клеймо перечеркнуто красным
крестом. Отныне заключенный 15/13264 вновь может именоваться Арпом Зисто.
Естественное проявление гуманности по отношению к тем, кому предстоит труд
на хлопковых полях.
Хлопковые поля. О них никто толком ничего не знает, кроме того, что
оттуда не возвращаются. Ходят слухи, что в знойном, лишенном влаги климате
человеческое тело за двадцать дней превращается в сухой хворост, отличное
топливо для печей крематория.
- Вот. Освобождение от работы. Иди.
Арп Зисто предъявляет освобождение часовому у дверей барака, и его
охватывает привычный запах карболки. Барак похож на общественную уборную.
Густой запах карболки и кафель. Однообразие белых стен нарушается только
большим плакатом: "За побег - смерть под пыткой". Еще одно свидетельство
того, как здесь ценится человеческая жизнь; отнимать ее нужно тоже с
наибольшим эффектом.
У одной из стен - нечто вроде огромных сот, спальные места,
разгороженные на отдельные ячейки. Удобно и гигиенично. На белом пластике
видно малейшее пятнышко. Ячейки же не для комфорта. Тут каторга, а не
санаторий, как любит говорить голос, который проводит ежедневную
психологическую зарядку. Деление на соты исключает возможность заключенным
общаться между собой ночью, когда бдительность охраны несколько ослабевает.
Днем находиться на спальных местах запрещено, и Арп Зисто коротает день
на скамье. Он думает о хлопковых полях. Обыкновенно транспорт комплектуется
раз в две недели. Он собирает заключенных из всех лагерей. Через два дня
после этого сюда привозят новеньких. Кажется, последний раз это было дней
пять назад, когда рядом со спальным местом Арпа появился этот странный тип.
Какой-то чокнутый. Вчера за обедом отдал Арпу половину своего хлеба. "На, -
говорит, - а то скоро штаны будешь терять на ходу". Ну и чудило! Отдавать
свой хлеб, такого еще Арпу не приходилось слышать. Наверное, ненормальный.
Вечером что-то напевает перед сном. Тоже нашел место, где петь!
Мысли Арпа вновь возвращаются к хлопковым полям. Он понимает, что это
конец, но почему-то мало огорчен. За десять лет работы в рудниках привыкаешь
к мысли о смерти. И все же его интересует, как там, на хлопковых полях.
За все время заключения - первый день без работы. Вероятно, поэтому он
так долго тянется. Арп с удовольствием бы лег и уснул, но это невозможно
даже с бумажкой об освобождении от работы. Здесь каторга, а не санаторий.
Возвращаются с работы товарищи Арпа, и к запаху карболки примешивается
сладковатый запах дезактивационной жидкости. Каждый, кто работает с урановой
рудой, принимает профилактический душ. Одно из мероприятий, повышающих
среднюю продолжительность жизни заключенных.
Арп занимает свое место в колонне и отправляется на обед.
Завтрак и обед - такое время, когда охрана сквозь пальцы смотрит на
нарушение запрета разговаривать. С набитым ртом много не наговоришь.
Арп молча съедает свою порцию и ждет команды встать.
- На! - Опять этот чокнутый предлагает полпайки.
- Не хочу.
Раздается команда строиться. Только теперь Арп замечает, что все на