"Илья Лазаревич Вартанов "Взгляд эмигранта на Россию-1996"" - читать интересную книгу автора

данной государственности - это нелепица какая-то, абсурд. С этого самого
момента печатное издание ставит себя _вне закона_, и дело переходит в
суд. С нулевым шансом выиграть это заведомо проигрышное дело.
Но это возможно, если в обществе действуют законы. Если же на них
всем плевать, получается, что прав кинорежиссер Сергей Соловьев,
сказавший не давно в одной из телепередач: "Российская демократия
сегодня - это чудовищное общественное свинство".

Жертвоприношения

В умах - гражданская война, в печати - она же. Что еще может быть в
обществе, раздираемом непримиримыми противоречиями? В бункере (таким мне
показался подвал, в который я спустился) вблизи Москва-реки сидит
русский драчливейший писатель Эдуард Лимонов, сжимает в бессильной
ярости кулаки. Его подростковая "Национал-Большевистская Партия" идейно
незрела, его маленькая армия не может развернуть наступление, его
"Лимонка" ("газета прямого действия") не долетает до цели.
"Лимонов, - сказал я, - чем закончится ваша борьба? Каково будущее
НБП?" Сказанные в ответ сумрачным тоном слова "...Мы боремся и будем
бороться...", "...окончательная победа будет за нами..." и т. п. мало
убедили меня. Но ясно: если те, кого представляет ультралевая
оппозиционная печать, придут к власти, это будет команда мстителей, не
знающая пощады. Горе тогда обществу.
Но горе и сейчас, когда по товарам (ввозимым, не производимым)
Россия - ну прямо как США, а по уровню жизни населения - как туземные
Занзибар, Эфиопия или того хуже. Да, противоречия... Может быть,
государственное преступление состоит в том, что поколения людей 10-х,
20-х, З0-х, 40-х годов рождения, которые ныне погружены в беспросветную
нужду, были принесены в жертву дважды: тогда, при социализме - во имя
"светлого будущего", и теперь - ради сомнительного "всеобщего
благоденствия" при капиталистическом укладе жизни .
А как насчет мысли Достоевского, что если для счастья всего
человечества потребуется замучить хотя бы одного младенца, то это уже
преступное, неприемлемое "счастье"?
Понятна боль патриотов России (хотя кто на самом деле патриоты
России? и кто - "внутренние враги и агенты влияния Запада"? В дыму
сражений политических групп и их газет все перепуталось и перевралось,
"смешались в кучу кони, люди..."). Но все же не было еще в истории
российской печати такой пещерной свирепости, такого одичания, когда
понятия "стыд" и "правила приличия" решительно отметались бы в сторону.
На днях в одной экстремистской газетке мелькнули хулиганские
высказывания: "глупый Солженицын", "этот музыкантишка Ростропович",
оскорбительно отозвались об академике Дмитрии Сергеевиче Лихачеве. Так
что же, в приступе отчаяния и озлобления сбросим Достоевского и других
национальных гениев с "корабля современности"? С чем тогда останемся,
сограждане? Что у нас в числителе останется? Только знак $, который
дьявольски высверкивает в глазах "новых русских"?
Стоп, это просто фатально: когда говоришь о России, неизбежно
впадаешь в риторику. Поменяю тему. Теперь об этом самом...