"Борис Львович Васильев. Аты-баты " - читать интересную книгу автора

В канцелярии возле окна стоял командир батальона и, любуясь пышущими
жаром "истребителями танков", говорил вечно чем-то недовольному ротному:
- Вот, ротный, отличный взвод. Браво, Суслин, браво! Толковый из него
растет командир. Жаль только, что нету у него боевого опыта.
- Жаль, - согласился ротный.
- Но с другой стороны - образование, - размышлял комбат.
- С другой - это точно, - хмуро отметил ротный. - А с третьей стороны у
него - Святкин.
Ефрейтор Святкин стоял перед строем взвода, понурив голову, а младший
лейтенант Суслин говорил речь, горя незаслуженной обидой:
- Я не стану вас наказывать, ефрейтор Святкин. Надеюсь на вашу
солдатскую совесть. Только дайте слово мне, вашему командиру, и своим боевым
товарищам, что впредь вы никогда не сорвете тактических занятий нашего
взвода.
- Я не бу, - растроганно сказал Святкин.
- Что "не бу"? - опешил Игорь. - Что значит "не бу"? Ду! Где ду?
- Я не ду, - всхлипнув, сказал ефрейтор. - Потому я и не бу...
Четыре десятка глоток заржали, словно табун. Гоготали, задыхались,
кашляли...
- Командуйте им, чтоб в казарму шли, - посоветовал Гарбузенко. -
Намерзлись хлопцы. И жрать им давно пора.
- Командуйте сами, - Суслин вяло махнул рукой и пошел совсем не в ту
сторону...
Константин лежал на второй полке купейного вагона, вслушиваясь в стук
колес и звуки ночной поездной жизни. Ему не спалось. Состав замедлял ход.
Зашипели тормоза, поезд остановился. Громыхнула входная дверь, и в коридоре
послышался недовольный голос проводницы:
- Куда я вас дену? Куда? Сказано, мест нет, так все равно лезут и
лезут!
- Не волнуйтесь, пожалуйста, - мягко сказал женский голос. - Мне
недалеко, я здесь постою, в коридоре. Я не могу не ехать, просто не могу. Я
же объясняла вам...
- Объясняла, объясняла, - почему-то очень обиженно проворчала
проводница и, видимо, прошла в свое купе, потому что хлопнула дверь.
Поезд тронулся с места. Опять застучали колеса.
Длинный дощатый стол казармы был завален паклей, тряпками, шомполами,
манерками с маслом и щелочью. Взвод занимался чисткой оружия.
Суслин ходил за спинами солдат, не вмешиваясь в их ленивый разговор.
- Нетерпеливый ты, Абрек, - ворчал Мятников. - Не дери паклей ствол, не
дери. Гладь - пулемет ласку любит. Ты что, девок никогда не гладил, что ли?
- Зачем так о женщинах говоришь? - сердился Кодеридзе. - У меня жена
есть, мне обидно, понимаешь.
- Жена? - недоверчиво протянул Мятников. - Ну, ты даешь, Абрек! И
ребенка успел сделать?
- Зачем опять обидно говоришь? Спроси: дети есть? Отвечу: есть. Сын
есть, понимаешь?
- Сын?.. - поразился сержант. - Ну, извини, не знал. Извини, друг.
Сын... Сын - это, брат, здорово! Ты молодец, что сына заимел. По себе знаю.
У меня, брат, двое.
- А у меня - девочка, - ласково улыбнулся Хабанеев. - Я ей самое