"Борис Васильев. Александр Невский " - читать интересную книгу автора

великий князь не согласился с ним, не восчувствовал знака, а вел себя так,
будто завтра встанет, выпьет добрую чашу и помчит туда, куда поведут его
либо дела, либо княжеский нрав. Но, будучи осмотрительным, все же повелел
сынам быть под рукою. И прискакали все, под кем конь не споткнулся.
Только старший Константин не явился пред грозные очи отцовы. Был он,
как утверждают, добр душой, заботлив и богобоязнен, с юности княжил в
Новгороде, сумел не просто понравиться вздорным новгородцам - то не хитро,
всяк знает, что плотники душою простоваты, - но и навел там порядок, кого
надо - казнив, кого надо - помиловав. В него поверили, и он поверил, а отец
до болезни неожиданно вызвал его и велел перебраться в Ростов, а потом вдруг
передумал и с гонцом передал, чтобы Константин уступил Ростов Юрию. За такой
изменчивостью неглупый сын углядел еще неясную интригу, Ростов уступать
отказался и к отцу нарочно опоздал, ожидая, что там решат за него, а дальше
видно будет. Всеволода это страшно разгневало, сгоряча он объявил второго
сына Юрия своим преемником во владимирском столе, побушевал считанные минуты
и отошел вдруг, как говорят, увидев в дверях опоздавшего Константина, но,
однако, успел закрепить Новгород за любимцем Ярославом.
Вот какая передвижка наследников произошла у смертного одра Всеволода
Большое Гнездо в считанные минуты. Никто, однако, спорить не осмелился, хотя
Юрий гневно смотрел на расстроенного Константина. Остальные, как положено,
горевали, а Ярослав три дня плакал, но, как утверждают современники, слезами
скорее сладкими. Последнее неудивительно, поскольку засиделся горячий князь
в тихом Переяславле-Залесском и получить во владение богатейший город того
времени в двадцать один год от роду было куда как приятно, и приятность эту
скрыть от очевидца он не сумел.
А после похорон братья разъехались по жалованным уделам, и борьба этих
уделов между собой не только потрясла Великое княжество Владимирское, но и
характеры самих осиротевших братьев. А ведь еще на поминках Константин
сказал будто бы сам себе:
- В Греции хитрости учат, а не братолюбию.
Покойный отец их князь Всеволод и впрямь провел детство в Греции, но
этих слов тогда будто не расслышали, а потом вспомнили о них. Как о
пророчестве вспомнили, потому что сказано было вдруг и вроде бы не к месту.
А оказалось - к месту...
А Ярослав поскакал в пожалованный ему Великий Новгород с малой
дружиной, распевая на радостях стихири. Но друзья детства, окружавшие его, в
пение не очень-то вслушивались, по опыту зная, что бешеная черкесская кровь
всегда проявлялась непредсказуемо и вроде бы без всякого повода. А старший
из друзей боярин Ратибор, отменный боец и воин, а еще более отменный
пьяница, буркнул в бороду:
- Не на того гляди, кто поет, а на того, кто подпевает.
Вот тут- то все и поглядели на молодого дружинника Стригу, с недавней
поры получившего право держаться княжьего стремени. Стрига был красив, весел
и певуч, дерзок и нахален и точно знал, с какой стороны меч. Это нравилось:
дружина ценила отвагу, ловкость и воинское умение. Но Стрига обладал и даром
угадывать потаенные княжеские желания еще до появления внешних признаков,
никогда не ошибался, и это - настораживало.
- Стригунок, - сквозь зубы процедил Ратибор.
С той поры меж собой все его так и звали, помалкивали да
приглядывались, зная, как любит юный князь не столько пиры, сколько