"Борис Васильев. Александр Невский " - читать интересную книгу автора

- Учусь, великий князь.
- Плечи у него еще не созрели, князь Ярослав, - рискнул вмешаться
Ярун. - А меч, как известно, плечом крепок.
- Учись, Сбыслав, сам тебя проверю. - Князь помолчал, похмурился, точно
не соглашаясь с собственным решением, сказал, глядя в стол: - Рано вам еще к
Александру ехать, здесь пока поживете Так оно лучше сложится.
И, встав из-за стола, поспешно вышел из трапезной, ни на кого так и не
посмотрев.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

1

Беспощадная татарская стрела, пронзившая тело Великого княжества
Владимирского, на целых семь недель застряла в деревянных стенах мало кому
доселе известного городка Козельска Жители его, посовещавшись и поспорив,
твердо решили сложить свои головы за веру христианскую. Говорили потом,
будто какой-то чудом бежавший из Коломны взлохмаченный неистовый поп
настолько потряс горожан проклятиями и пророчествами, что и христиане, и
язычники едва ли не впервые согласно порешили город не сдавать, с чем и
ввалились на княжеский двор.
- Не бывать Козельску под погаными!
- Добро, коли так, - сказал юный князь Василий. - Сложим головы свои за
землю Русскую и святой православный крест.
И начались семь недель небывалого по ожесточению атакующих и мужеству
осажденных беспрерывного сражения. Татары били по городу из многочисленных
боевых машин-пороков, осыпали его стрелами, лезли на приступ, сменяя друг
друга. А город стоял, и горожане без сна и отдыха бились на его горящих
стенах врукопашную: мужчины резались на ножах, женщины и дети лили со стен
кипяток и смолу, сбрасывали на татар камни и бревна.
И никто не приходил на помощь. Ни свежие, так и не увидевшие татар
смоленские полки, ни войска князя Михаила Черниговского, ни великий князь
Владимирский Ярослав, аккурат в это время разбиравшийся с литовцами в земле
Полоцкой. Каждый торопился извлечь пусть маленькую, но свою, личную,
крохотную выгоду из горьких слез и смертных мук детей и женщин несчастного
Козельска. Издревле героизм на Руси измерялся одним аршином - мученичеством.
На сорок девятый день пал самый гордый город того слезного времени.
Рассвирепевший Батый лично приказал убить всех. И всех убили. Женщин и
детей, раненых и умирающих. А юный князь Василий, как говорят летописи,
захлебнулся в крови.
- Злой город, - сказал Бату-хан и повелел готовить победный пир.
Пожары не тушили, трупы защитников не убирали, а раненых среди них не
было. Поставили парадную ханскую юрту из белого войлока, разожгли в центре
ее костер, расстелили ковры, и в назначенный час в нее первыми вошли внуки и
правнуки великого Чингисхана. Бату и его друг двоюродный брат Мункэ, старший
брат Бату сильный, но туповатый Орду, Байдар и Тудэн, Гуюк и племянник его
Бури. Они расселись на белом войлоке почета, и только после этого вошли их
полководцы во главе с Субедей-багатуром. Вошли и остановились, ожидая, пока
старый Субедей сядет на особый войлок, расстеленный отдельно между местом
чингисидов и местом их воевод. И как только это произошло, молча уселись