"Иван Василенко. Весна" - читать интересную книгу автора

Буря мглою небо кроет,
Вихри снежные крутя,
То, как зверь, она завоет,
То заплачет, как дитя.

- Хорошо! - сказал Артем Павлович, и глаза его, всегда мутные,
засветились. Он махнул рукой.

Ребята хором повторили:
То, как зверь, она завоет,
То заплачет, как дитя.

Мы пели и пели разные песни, печальные и веселые, пока Артем Павлович
не спохватился:
- Что ж это! На носу конец учебного года! Не "Польку" ж нам петь на
молебне. Ну-ка, "Богородицу".
Так с "Польки" хор перешел на молитвы. Нам уже давно хотелось есть, и
церковные песнопения звучали теперь особенно уныло.
Неожиданно в зал вошли два священника - наш рыжий законоучитель отец
Евстафий и другой, в черном клобуке, в черной монашеской рясе, с черной
бородой и черными глазами - весь черный. Наш батюшка сказал:
- Это ученический хор, патер[1] Анастасэ. Вот послушайте, как
умилительно поют дети и юноши церковные песнопения.
Черный наклонил голову. Оба священника приготовились слушать. Наверно,
Артем Павлович подумал, что они пришли проверять, правильно ли нас обучают
церковному пению; он хмыкнул, покривился и повернулся к ним спиной. Мы
пропели еще одну молитву. Наш батюшка погладил рукой бороду и сказал:
- Душа исполняется священным восторгом. Чудно! Вот только "тя величаем"
получилось без душевного подъема. Следовало бы протянуть. "Тя
велича-а-аем!" - пропел он козлиным голосом.
- Оставьте, отец Евстафий! - еще более кривясь, сказал Артем
Павлович. - Я не регент, а учитель пения. - И явно назло батюшкам приказал
мне пропеть "Повiй, вiтре".

Наш батюшка сначала хмурился: ему, видно, не нравилось, что все
перемешалось - и дивчина с карими очами, и отче наш, иже еси на небесах. Но,
по мере того как я пел, лицо его прояснялось, а под конец песни он даже
улыбнулся:
- Как, патер Анастаса, хорош голос у нашего отрока? Не правда ли,
ангельский?
- Эма!.. Орео![2] - ответил черный и так покачал головой, будто в рот
ему положили вкусную конфетку.
- Знаете, патер Анастасэ, мне пришла в голову одна мысль, - продолжал
наш батюшка. - Дерзаю думать, сам господь внушил ее. Отойдемте-ка в
сторонку, поговорим. Вы всегда были моим лучшим другом и мудрым советчиком.
Оба священника пошли к окну и стали шептаться.
- Связался рыжий с черным, - пробормотал Артем Павлович. Мальчишки
захихикали. - Ну, вы! Цыц! - прикрикнул на нас учитель. - Споем опять
"Богородицу".
Мы еще немного попели и отправились наконец по домам.