"Иван Василенко. В неосвещенной школе" - читать интересную книгу автора

вашу дочку: повезем ее в город за покупками для школы. Отпускаете?
Варя уже успела рассказать дома, как ее выбирали. Добродушно
посмеиваясь, хозяйка говорила:
- Как же ее не отпустить: теперь она правительница.
Лицо Вари покрылось смуглым румянцем, а глаза сияли.
Оставалось заехать за Кузей. И надо ж было так случиться, что в дом мы
вошли в то время, когда мать нашего малыша, маленькая и худенькая, как
девочка, разливала по чашкам дымящиеся галушки.
- Обедайте, добрые люди, мы подождем, - сказал Панкрат Гаврилович.
- Нет, уж пожалуйте с нами, - басом ответил хозяин, широкий и плотный.
- Нету такого правила, чтобы человек обедал три раза в день. Мы
только-только отобедали у Кигтенки.
- А где ж есть такое правило, чтоб хозяева обедалй, а гости в рот им
смотрели?
Как мы ни отказывались, нас и здесь усадили за стол.
- Добри галушки, - похваливал Панкрат Гаврилович, подставляя второй раз
свою чашку под уполовник хозяйки.
Кузю тоже отпустили в город без возражений.
И вот мы уже на большом шляху. Все то же вязкое черное месиво под
колесами, все то же сумрачное небо над головой и все та же голая степь до
горизонта.
Когда проезжали мимо заброшенной мукомольни, Панкрат Гаврилович вдруг
спросил:
- Дмитрий Степаныч, а это ж правду говорят, что тут нечистая сила
водится? Будто через то хозяин и забросил свою мельницу.
- А как вы думаете?
- Я думаю, что брехня. Но худой человек тут, конечно, может притаиться.
Рассказывают, будто из окна выбрасывают петли и тащат проезжих в мукомольню.
- А что ж полиция смотрит?
- Э, полиция! Полиция сама обходит это разбойничье логово за сто шагов.
Мы поравнялись с подводой, груженной песком. Поверх песка сидел
сумрачный мужчина, закутанный в рваную дерюгу.
- Здорово, Васыль! - крикнул Панкрат Гаврилович. - Все возишь?
Когда мы обогнали подводу, я спросил:
- Это кто?
- А работник нашего Перегуденко. Кулацкая жадность. Чтоб работник не ел
даром хлеб зимой, Перегуденко заставляет его возить в город песок и сдавать
там подрядчикам. Полтинник за воз. Два раза обернется в день-вот тебе и
целковый. Выходит за месяц тридцать рублей. А работнику Перегуденко платит в
месяц всего четыре рубля и кормит остатками от обеда наравне с собакой. Вот
на кого набросить бы петлю из того чертова логова, на нашего "благодетеля",
холера ему в бок.
- Он, что ж, местный, этот Васыль?
- Он, как и все мы, из Лукьяновки. Покуда была коняга, все цеплялся за
свой надел. А как коняга издохла, вышел из общины, продал надел и пошел в
батраки. И жена с ним, тоже батрачит на Перегуденко. Не дай бог докатиться
до такой доли.
- Кому ж он продал надел свой?
- А банку. Банк скупает мужицкую землю по шестьдесят четыре рубля за
десятину, а помещичью - по сто двадцать одному рублю. Почему так -