"Иван Василенко. Волшебные очки" - читать интересную книгу автора

Только в первом часу ночи над парадной дверью зажглась желтым светом
электрическая лампочка, и швейцар Антипыч вынес и повесил раму со списком.
Со всех сторон к парадному двинулись истомленные ожиданием люди.
Я всмотрелся в список. Фамилии в алфавитном порядке. Ищу на букву "м".
Ага, вот!.. Матющенко, Милосердое... А дальше... Носов, Окунев, Петерин...
Я подавил вздох и побрел из парка.
Но не прошел и десятка шагов, как кто-то хлопнул меня сзади по плечу:
- Поздравляю. Приняли-таки, канальи!
- Аркадий, ты что, издеваешься?! - гневно крикнул я.
Но вот и Роман ловит и жмет мою руку.
- Поздравляю. Сказать правду, я боялся, что Ферапонт подложит тебе
свинью. Я растерянно молчу.
- Э, да он не видел своей фамилии! - смеется Аркадий. - Последней она
стоит, последней! Наверно, решили в последний момент.
Не веря своим ушам, я возвращаюсь к парадному. Вот она - моя фамилия! В
самом конце! Принят! Принят, черт возьми!..
- Первый шаг к "макушке" сделан! - невольно крикнул я. - Да здравствует
Зойка!..
Роман и Аркадий в изумлении уставились на меня. Не подумали ли они, что
я от радости спятил с ума?

НА МЕЛОВОЙ ГОРЕ

Наша аудитория на одну треть пустует: вместо тридцати человек приняли
лишь девятнадцать. Говорили, что попечитель учебного округа сделал директору
строгое внушение за недобор. Из Харькова директор вернулся расстроенный.
Приоткрыв дверь в аудиторию, он повел взглядом по пустующим скамьям и со
вздохом ушел.
Итак, из ста шестидесяти шести претендентов пробились только
девятнадцать, и в их числе - я. Усевшись в аудитории на переднюю скамью, я
подумал, не сон ли это.
Вошел Иван Дмитриевич, наш маленький, серенький, похожий на гнома,
математик. Вот оно, начало.
Но начало оказалось весьма необычное.
Иван Дмитриевич подошел к одному из нас, постоял, подумал и, прошептав
его фамилию, перевел взгляд на другого. Всмотрелся, поморщил лоб, отошел на
шаг назад, прищурился, опять приблизился и прошептал фамилию второго. Так он
продвигался все дальше и дальше. И вот остался последний из нас, с очень
ординарной внешностью. Иван Дмитриевич стоял перед ним и шевелил косматыми
бровями. Отошел, погулял между кафедрой и столами и опять воззрился на него.
Бедняга под этим взглядом то краснел, то бледнел. Даже пот у него выступил
на лбу. И только перед самым звонком Иван Дмитриевич наконец прошептал с
видимым облегчением:
- Михеев.
- Михеев и есть, - отозвался тот с неменьшим облегчением.
- Вот! - заключил Иван Дмитриевич свое первое занятие с нами. - В тот
день, когда я не смогу вспомнить фамилию хоть одного из тех, кого
экзаменовал, я подам в отставку.
Мы вышли из аудитории ошеломленные.
Старшекурсники нам объявили: Иван Дмитриевич, как оспы, боится, что со