"Иван Василенко. Волшебные очки" - читать интересную книгу автора

к моей худобе, что ли?
Когда до кинематографа "Одеон", где алексеевки устраивали вечер,
осталось два квартала, Роман, все время шедший в молчании, вдруг остановился
и сказал:
- Знаете, друзья, я, кажется, вернусь.
- Что-о? Это же почему?! - уставился на него Аркадий.
- Да мне надо... кое-что дочитать. Взял у одного приятеля интересную
книгу... обещал завтра вернуть.
- Ну, нет!.. Встреча с алексеевками интересней всякой книги. Ты кто -
человек или книжный червь? Идем! Иначе за шиворот потяну.
- Меня ты не одолеешь, - усмехнулся Роман. - Не хочу, так и бык не
сдвинет с места. - Он постоял, подумал и, будто про себя, невнятно
проговорил - Или уж пойти? - Насунул фуражку чуть ли не на глаза и молча
пошел дальше.
- Вот так-то лучше! - обрадовался Аркадий.
Я искоса поглядывал на Романа, стараясь понять, что случилось с ним,
всегда мужественным, внутренне сильным, спокойно уверенным. Откуда же эти
колебания? И правда ли, что дело в книге? Если в книге, то почему он с
самого начала не остался дома? Признаться, я был слегка обескуражен.
Пожалуй, даже испуган, что мое мнение о человеке, в котором, казалось,
слились все лучшие качества, так недостающие мне самому, может поколебаться.
В вестибюле кинематографа, у входной двери, сидела за столиком
гимназистка с синим бантиком на груди - знаком того, что она
распорядительница. Аркадий полез в карман за билетами. Девушка приветливо
улыбнулась:
- Пожалуйте, пожалуйте! Не надо показывать. Вы в своей форме - этого
достаточно. Удивительно, почему многие из вас не носят форму. Она такая
красивая.
- Эти многие - народ уже женатый, так им все равно: в жизни у них все
кончено, - с погребальной мрачностью проговорил Аркадий.
Девушка расхохоталась, отчего милое лицо ее стало нежно-розовым.
- Прелесть! - восторженно шепнул Аркадий, едва мы отошли два-три
шага. - Обязательно приглашу ее на вальс.
Вестибюль был обширный, но обитые бархатом кресла, картины на
золотисто-голубых стенах и живые цветы в кадках делали его даже уютным.
Вдоль стен восседали в креслах институтцы. Распорядительницы подносили им
чашечки с чаем, пирожные, печенье. Остальные гимназистки гуляли парами по
овалу вестибюля. Прогуливались также ученики гимназии, духовной семинарии,
коммерческого училища. Их было немного: приглашались лишь родственники
устроительниц вечера. Институтцы, видимо, были самыми почетными гостями.
Мы еще не успели усесться в кресла, как подбежала Марочка и приколола
каждому на грудь бумажный номерок.
- Ох, вы трое больше всех получите секреток, вот увидите! А сами вы
будете писать? Пишите! Вот вам целый десяток, - сунула она Аркадию голубые,
розовые, зеленые конвертики-секретики. - И чтобы каждый из вас мне
что-нибудь написал. Ужас, как я люблю получать письма. Знаете, что-нибудь
такое - лирическое и... смешное. До чего я люблю смешное! - Она сделала
движение, чтобы бежать куда-то дальше по своим распорядительским делам, но
сейчас же опять повернулась к нам: - Только вы не подумайте, что от всех
приятно получать. Мне очень часто писал один семинарист, ну и я ему... Но,