"Иван Василенко. Волшебные очки" - читать интересную книгу автора

только... гм... смутился. Кого глупость не смутит? Подожди, глупенькая
девушка, Дмитрий еще покажет себя.
Я, конечно, понимал, что он сказал так из чувства деликатности. Но
неожиданно для себя и, вероятно, для Романа, я вдруг, действительно,
оказался у всех на виду и не далее, как в тот же вечер.
Вот как это случилось.
По приглашению девушек-распорядительниц все перешли из вестибюля в
зрительный зал. Начался концерт. На сцене, украшенной флагами России и
союзных с ней держав, хор гимназисток спел "Боже, царя храни". Все
поднялись, но только уселись, как хор запел английский гимн. Опять пришлось
встать. Затем последовала "Марсельеза", затем "Боже правый, ты спасал
нас...". Мы то вставали, то садились. Но вот хор запел черногорскую
плясовую. Приняв ее за гимн еще какого-то союзника, все поспешили встать и
так, с торжественно вытянутыми лицами, стояли, пока на сцену не выскочили
две гимназистки, одетые в черногорские национальные костюмы, и не принялись
крутиться и притопывать сафьяновыми сапожками. Торжественность сменилась
хохртом. Смеялись над своей оплошностью.
Хор сменила костлявая гимназистка в очках, очень недурно исполнившая
"Музыкальный момент". Две девушки спели из "Пиковой дамы". Была, конечно, и
декламация, и игра на гитаре. Но вот в зале словно ветерок прошелестел: на
сцену вышла Таня Люлюкова. За ней с книгой нот шла ее подруга. Все так же
легко, свободно и просто, по-домашнему, Таня подошла к самой рампе и чуть
наклонила голову, прислушиваясь, что делается за спиной. Послышались первые
звуки рояля. Таня выждала, медленно подняла голову, и в абсолютной тишине я
услышал необычайной сочности голос, в котором слилась целая гамма желаний,
тоски и безнадежности.

Шумен праздник; не счесть приглашенных гостей;

Море звуков и море огней...
Их цветною каймой, как гирляндой, обвит
Пруд - и спит и как будто не спит...

Таня не пела, она декламировала под музыку, но никакое пение, казалось
мне, не могло так глубоко и проникновенно выразить затаенные чувства
надсоновской одинокой королевы, мечтающей о том, чтобы убежать с бала от
докучливых, льстивых гостей в сад, под покров ночи.

А в саду чтоб прекрасный бы юноша ждал,
Чтоб навстречу он бросился к ней
И лобзал, без конца и без счета лобзал
И уста бы, и кольца кудрей.

И я до сих пор не знаю, показалось мне или действительно Таня на самый
короткий миг перевела взгляд своих синих глаз на Романа перед тем, как
прочитать последние строчки стихотворения:

О, ты знаешь, с каким бы блаженством всех их
Я тебе одному предпочла,
Но душою твоя - я царица для них,