"Людмила Васильева. Диверсия (Сб. "Фантастика-91")" - читать интересную книгу автора

Если ваша душа так тянется к ней: я подарю вам ее объемное изображение, вы
будете видеть ее в любое время так же, как здесь.
- Благодарю вас!
- Но только с одним условием...
- Заранее согласен его выполнить...
- Хорошо.. посмотрим еще.
Под ослепительным солнцем широкая улица с величественными дворцами.
Толпы людей стараются укрыться в тени зданий. Движется процессия: впереди
всадники на черных скакунах, под огромными опахалами. Слышны
приветственные крики толпы. Темнокожие великаны несут роскошные носилки -
в них юная девушка. Тяжелый головной убор, массивные ожерелья и браслеты
кажутся непосильной ношей для нее.
Лицо густо покрыто гримом. За носилками следует многочисленная свита.
Девушку вносят под своды дворца. Среди высоченных стен и массивных колонн
ее фигурка кажется кукольной. В глубине дворца медленно раскрываются
двери, и в сопровождении жрецов входит юный Эхнатон.
Девушка спускается с носилок, Эхнатон подходит к ней, берет за руку.
Они смотрят в глаза друг другу и забывают об окружающих, обо всем на
свете - они одни в мире. И, наверно, все приближенные понимают это, и
оттого такая тишина.
Зал, где находятся Нежин и Владислав, заволакивает колеблющийся туман,
но он рассеивается, и они видят, как Нефертити в легком одеянии, полная
радости, танцует перед Эхнатоном. Кажется, она движется без малейших
усилий, так естественны движения-она сама музыка, молодость, гармония.
Кончается танец, Эхнатон обнимает ее бережно, и так замирают они, безмерно
счастливые и прекрасные.
И опять колеблющийся туман скрывает их... А за этим уже совсем другое:
исхудавшая, увядающая Нефертити с погасшим взглядом полулежит на ложе.
Жрец подносит ей кубок, видимо, с лечебным снадобьем, но она движением
руки отстраняет его. Жрец удаляется. Она одна. Смотрит на свои руки,
снимает с них перстни, кладет руки на грудь и закрывает глаза, должно
быть, надеясь хоть во сне обрести покой.
Потрясенный увиденным, Владислав молчит Не нужны слова. В нем все еще
та жизнь, из которой он нетсочет сейчас уйти.
Владиславу хотелось в рисунках частично передать видения в "покоях
фараонов", сделать хотя бы несколько набросков Нефертити. Но странно, как
он ни старался, все вспоминалось туманно, расплывчато, отрывочно.
В какие-то мгновения образы становились более четкими; он сейчас
передаст их на пластильне. Но изображение Нефертити получилось банальным,
опошленным миллионами повторений. А образы Тутанхамона и Эхнатона
отдалились, словно он видел их очень давно и смутно. Владислава это
расстроило, от утреннего радостного настроения не осталось и следа.
Он сообщил Назиму о своем отъезде. Но наступило завтра, и он решил
"спокойно пожить здесь еще день..."
Случилось в один из дней, что Нежина попросили куда-то зайти, и
Владислав остался один. Он рассматривал "вертушку" - аппарат, который
показывал поэтапное производство раскопов и вносил объяснения о находках.
На столе лежала какая-то пластина. На ней кнопки. Владислав тронул одну,
раздалось едва слышное пощелкивание. Он прижал три, поставил пластину
вертикально, направил пучок света на стену. На стене появилось