"Людмила Васильева. ...И двадцать четыре жемчужины " - читать интересную книгу автора

- Знаю я тебя... Уже рассчитал: напишу побольше, все равно урежут...
Так ведь?
- Исходил из реальности.
- Ну ладно. Через час совещание. Что дал опрос обслуги в гостинице?
- Почти ничего: из группы Фогель несколько раз отлучался, два дня
подряд возвращался в гостиницу поздно. Вот и все.
После совещания Коля Сухарев, помощник Бурмина, заглянул в его кабинет:
Владимир Михайлович дремал, сидя в кресле.
Коля осторожно перенес телефон на свой стол, стараясь не шуметь. "Ого,
как намотался, - подумал о Бурмине, - я тоже пока передохну, а то, как глаза
откроет, опять пошлет гонять по городу".
Телефонный звонок Коля прервал сразу, успев быстро схватить трубку.
Незнакомый голос спросил:
- Товарищ Бурмин?
Коля определил, что голос принадлежит человеку пожилому.
- Он просил вас позвонить?
- Не сомневайтесь, молодой человек, я по государственному и весьма
неотложному делу...
Бурмин открыл глаза. Коля протянул ему трубку. Звонил эксперт по
иконам, Антон Герасимович:
- ...Выяснились важные и, осмелюсь сказать, неожиданные обстоятельства.
Не знаю, можно ли в разговоре по телефону...
- Не стоит. Подождите меня, я сейчас приеду.
Реставрационные мастерские размещались в одной из старых московских
церквей. В комнате, где работал эксперт, было достаточно светло, всю стену
занимало окно, защищенное решеткой. Антон Герасимович, пожилой мужчина
небольшого роста, в новом белом халате и докторской шапочке, кинулся
навстречу Бурмину. Маленькие глазки его сверкали от возбуждения.
- Как я ждал вас, Владимир Михайлович! - Он прижал к груди пухлые
руки. - Ведь иконка-то, иконка ценна не золотом и камнями... - Он замолк,
словно артист перед публикой.
- Слушаю вас, Антон Герасимович. - Бурмин не сдержал улыбку.
- Вы фамилию Муренин слышали? Помещик Муренин?
- Приходилось.
- Так вы представить себе не можете, чья иконка к вам попала. Я как
только в руки ее взял, так и обалдел, если можно так выразиться. Вот вижу,
вижу, а поверить боюсь, ведь я еще до войны в Малые Камни с комиссией ездил,
муренинскую коллекцию искал.
Бурмин понимал, что Антону Герасимовичу необходимо высказаться, и
терпеливо слушал.
- Рассматриваю ее, дорогую мою, а лупа в руках прыгает, в глазах туман.
Ах ты, думаю, так ведь и разум недолго потерять. Овладел собой, стал опять
рассматривать и сопоставлять факты. А самому и так ясно: муренинская она, я
ведь его опись на память знаю: "Икона "Положение во гроб"... Полагаю, что
писана в пятнадцатом веке новгородским мастером, оклад золотой наложен много
позже, в нем семь камней природной формы, главный - изумруд, цены
значительной. Мария Магдалина, воздевши руки, в горести пребывает, которую
словами выразить невозможно. Матерь божия прильнула к сыну..."
Но ведь муренинских списков у меня нет, звоню в министерство, прошу
срочно прислать. Ждал, волновался. Прибыли списочки - все сходится, а все