"Людмила Васильева. ...И двадцать четыре жемчужины " - читать интересную книгу автора

- Да вот... зашел. Так хотелось увидеть вас... Нина.
Она по-прежнему смотрела на него, не говоря ни слова.
Он не выдержал - крепко обхватил ее за плечи и прижал к себе.
В мастерской Анохина было тепло и по-своему уютно. Нина устроилась в
кресле, Павел - напротив на низкой скамейке. Пахло красками и лаками. Эти
запахи были привычны им обоим. Павел увлеченно рассказывал:
- ...Представляете, приходим в бухту. Ощущение такое, будто попал в мир
приключенческого романа. На берегу бухты выветрившийся остов кита. Берег
зарос ромашками и незабудками, да такими крупными, каких я нигде не видел. В
море впадает река, сильная, полноводная. Ночи в это время еще белые, но в
тот день погода была пасмурная. Подхожу к воде. Вдруг у самого берега
бесшумно выныривает круглая голова, глазищи огромные - нерпа. И нерпята тут
же играют, на меня никакого внимания. Смотрю: на другом берегу стоит на
задних лапах медведь. Головой туда-сюда вертит. Потом не торопясь потопал...
Представляете - первобытный мир! А какая там весна - стремительная, щедрая.
В один день поля покрываются цветущими ирисами. На лиственницах нежнейшая
пушистая хвоя... Я там был вместе с одним удивительным человеком, Дмитрием
Васильевичем Ясиным. Вот он, на этом портрете.
- Хорошее лицо. Видно, что славный человек.
- Да, человек он замечательный! Я, можно сказать, благодаря ему
особенно остро воспринял и тамошнюю природу, и людей.
Павел расставил у стены несколько этюдов.
- Вот посмотрите, это бухта Гертнера. Застроена не так давно. Сейчас
она уже в черте города. А этот, - Павел указал на маленький этюд, - писал
белой ночью. Это место хорошо помню. Как-то встали на стоянку. Разожгли
костер, сидим беседуем с Ясиным. Вокруг знакомые, как в Подмосковье, травы,
цветы. Лошади рядом пасутся стреноженные. Такой покой во всем. Так все
просто и в то же время значительно. Даже себя ощущаешь другим человеком...
Вот тогда захотелось уловить на этюде состояние природы. Пишу, а не дается.
Так и считал, что этюд не получится, а приехал сюда, посмотрел - что-то все
же удалось передать.
- Ну а теперь собираетесь куда-нибудь?
Павел замялся:
- Сейчас нет. Много дел в Москве. - Павел вспомнил о доме и нахмурился.
Нина заметила эту перемену:
- Ну, мне пора.
- Нет, только не сейчас. Прошу вас. Я не умею уговаривать, убеждать.
Поверьте, ваш приход для меня как праздник.
Потом они ужинали вместе. И снова Павел увлеченно рассказывал о Колыме,
радовался, видя в глазах Нины интерес и понимание.
Уже за полночь он пошел ее провожать. На стоянке долго ждали такси.
Было ветрено, последние предвестники метели бросали пригоршнями снег в лица
редких прохожих. Не доезжая нескольких кварталов до своей улицы, Нина
остановила такси, и они пошли до ее дома пешком...
Расставшись с Ниной, Павел возвращался в мастерскую. Шел медленно,
ночные улицы были непривычно тихими. Выпавший ночью снег, еще не затоптанный
пешеходами, словно принарядил их. Белизна его отражалась в темных стеклах
витрин и в окнах домов.
Когда Павел пришел в мастерскую, уже рассветало. В чашке остался не
допитый Ниной кофе. Павел отхлебнул его и лег, не раздеваясь, на диван. Он