"Людмила Васильева. ...И двадцать четыре жемчужины " - читать интересную книгу автора

какие ребусы загадывает иногда жизнь: они-то разыскивали возможный
автопортрет некоего художника, тот, что на фотопленке, найденной у Фогеля, а
оказалось, что это портрет журналиста Ясина.
Бурмин достал из стола цветные отпечатки с этой пленки. Они увидели,
что портрет выполнен превосходно - художник сумел передать не только внешнее
сходство, но и обаяние личности Ясина.
- Кто же все-таки автор этого портрета, так это и не удалось выяснить.
Ну, довольно любоваться. - Бурмин убрал снимки. - Что теперь скажет
полковник, я заранее знаю... Съязвит, что нам просто везет. Но все же он
будет доволен.
Весь этот день Кузнецов никак не мог сосредоточиться на работе - он
реставрировал старинную икону. Но дело сегодня не спорилось, и Кузнецов
решил пойти на выставку: нужно было увидеть работы знакомых художников.
Кузнецов прохаживался по залам, рассматривая картины, и вдруг его
внимание привлекла мелькнувшая фигура человека. Профессиональный взгляд
художника сразу отметил: знакомый облик! Кузнецов пригляделся внимательней -
в компании мужчин стоял тот самый человек, который предлагал Кузнецову копию
с муренинской иконы.
"Нужно узнать, кто он... необходимо как-то удержать его!.." Для
раздумий не оставалось времени. Кузнецов решился, подошел к говорившему.
- Молодой человек, извините. Можно вас на минутку?
- К вашим услугам.
Они отошли в угол зала, и Кузнецов спросил:
- Вы меня не узнаете?
Мужчина посмотрел непонимающе:
- Простите, нет, не узнаю...
- Ну как же, постарайтесь вспомнить. Вы еще мне икону "Положение во
гроб" предлагали. Так вот, мы бы могли возобновить этот разговор...
Лицо мужчины было спокойно.
- Совершенно ничего не понимаю. Какая икона? О чем вы?
- Вспомните. Вспомните. Я Кузнецов, живу на улице Усиевича. Мы с вами
тогда до рынка дошли...
- Извините, но это какое-то недоразумение. Вы меня с кем-то спутали.
- Да нет же, нет. Это были вы, я хорошо помню.
- Но это просто нелепость. Иконы?.. Нет, нет, вы ошибаетесь.
И он вернулся к своим спутникам.
Кузнецов не мог сообразить, что ему предпринять. Он не знал ни имени,
ни фамилии этого человека. Пока раздумывал, мужчина ушел.
"Эх, проворонил. Нужно было сразу позвонить Бурмину. Он бы прислал
кого-нибудь... Неужели этот человек член МОСХа? Вряд ли. Тогда я встречал бы
его на собраниях... Ведь, можно сказать, ход к муренинской коллекции был в
моих руках, вот растяпа!.."
Кузнецов вышел на улицу. Не доходя до метро, позвонил по автомату
Бурмину и рассказал ему о встрече.
- Да-а... - протянул Бурмин, - действительно, трудно было в такой
момент что-нибудь придумать. Спасибо, что позвонили, Николай Васильевич. Вы
ведь понимаете, как важно нам выяснить, кто этот человек.
Бурмин рассматривал этюды Кораблева, расставленные на полу и стульях.
Слева на стене приколоты три небольших рисунка. На одном - прямо на зрителя
мчится на коне по степи женщина в военной гимнастерке и буденовке. На