"Аркадий Николаевич Васильев. В час дня, ваше превосходительство " - читать интересную книгу автора

неживыми глазами посмотрел на Андрея, хрипло попросил:
- Пакетик! Хоть один!..
Андрей убрал кокаин в стол. Тарантович вскочил, закричал:
- Дай, сволочь! Христом-богом прошу!
Андрей позвал конвойных. Тарантович совсем сник, губы посинели.
Плаксиво умолял:
- Ну, что тебе стоит!
С порога крикнул:
- Вены перережу! А ты, дерьмо, будешь за меня отвечать!
Андрей остался один. Его охватила тоска. На улице, очевидно, показалось
солнце - даже в этой маленькой, окрашенной в серый цвет, с одним окошком,
выходящим во двор, комнате посветлело. "А если он на самом деле вены
перережет? Он же словно полоумный стал!" [18] Заняться бы чем, но
приходилось просто сидеть и ждать Мальгина.
"Посватал ты мне работу, товарищ Белоглазов! - вспомнил Андрей
секретаря партийной ячейки. - И зачем я только согласился?"
Во дворе зашумели. Мартынов посмотрел в окно: въезжали подводы,
груженные большими ящиками. Вскоре появился Мальгин.
- Ну как, поговорил?
- Поговорил, - мрачно ответил Андрей.
- Привыкай, Андрюша, ко всякому. Такая уж наша невеселая обязанность...
Артемьева Андрею особенно и расспрашивать не пришлось. Задержанный
говорил торопливо, будто опасаясь, что не успеет:
- Извините, господин следователь... Прошу прощенья, гражданин
следователь, вы меня не так поняли. Эти восемьдесят золотых монет царской,
извините, чеканки, пятирублевого достоинства - полная моя собственность,
досталась по наследству от покойного моего родителя Севастьяна Ивановича
Артемьева. Так и занесите в протокольчик. А эти тридцать две монеты
десятирублевого достоинства также наследственные. Я показываю чистую правду,
поскольку все это доподлинная истина, подтверждаемая нотариальными бумагами.
Хотя родитель мой - царство ему небесное, райские утехи и жизнь
бесконечная! - расстался с земной жизнью в одночасье, но духовную заготовил
заблаговременно по всей форме. Вы ее давеча в руках повертели и положили в
зелененькую папочку. Гляньте, пожалуйста... Вот, вот, она самая. А эти
тринадцать монет, число неприятное, невезучее, чертова дюжина, получены из
рук в руки от матушки моей Александры Даниловны, и как хотите - верьте, не
верьте, одним словом, заявляю по совести, получены, понятно, безо всяких
документов... Эта монетка отчеканена из чистой уральской платины,
достоинством в пятнадцать рублей, подарена мне дедом по матери,
действительным статским советником... Звания вас нынче не интересуют, но,
что было, то было, дед мой Данила Петрович Ломасов имел по табелю российских
чинов четвертый класс, приравнивался [19] по-военному к генерал-майору, а
если по морскому ведомству считать, то к контр-адмиралу... Так вот,
дополнительно о монетке из уральской платины. Она дедом пожалована в день
моего вступления в приготовительный класс шестой московской мужской
гимназии, помещавшейся, если это вас интересует, в Пятницкой части, в
Овчинниковом переулке, в доме Плигиной...
До разложенного на столе богатства Артемьев не дотрагивался, а лишь
водил над кучками золота дрожавшей широкой ладонью с короткими, волосатыми
пальцами.