"Ариадна Андреевна Васильева. Возвращение в эмиграцию, Книга 1 " - читать интересную книгу автора

произвести прощальный салют над дедушкиной могилой. Колю это страшно
заинтересовало, и он твердил бегавшему за ним, как собачонка, Пете:

- Залп! Представляешь себе? Это из ста ружей как бабахнет!

Но турецкие власти не разрешили открывать пальбу из-за смерти какого-то
русского. Дедушку похоронили без воинских почестей, в молчании. Только
билась в руках дяди Кости и страшно рыдала моя мама.

Вечером, после скромных поминок, дядя Костя вышел во двор почистить
дедушкин пистолет, и пистолет этот сам собой выстрелил. Пуля никого не
задела, но выстрел оставил огромное впечатление.

- Вот и получился салют над дедушкой, - сказал Пете дядя Костя, -
так-то, брат.

Вот я пишу - генерал, генерал, а ведь это для меня совершенно пустое
понятие. В моем сознании дедушка как-то не "генералился", хоть и доводилось
мне видеть его в мундире, при орденах. Для меня он был просто дедушкой.
Генерал, как я думала в детстве, - это другое. Обязательно на коне, с
шашкой. Шашка у деда была, а вот как он мог бы выглядеть верхом - не
представляю. В нем было почти два метра росту. И полк его, этих желтых
кирасир, я видела лежащими в коробке оловянными солдатиками в синих мундирах
с желтой окантовкой.

Как дедушка воевал, за что получил именную шашку, почему его назначили
сенатором в Гельсингфорс - не сознаю, право, до сего дня. После него не было
в нашей семье государственных деятелей. Мы не только не служили больше
своему отечеству, но даже и в отечестве самом не жили. И только бабушка до
конца своих дней оставалась вдовой генерала, Вашим Превосходительством,
уважаемой Ниной Васильевной.

Она первая пришла в себя после похорон любимого мужа. Какими усилиями
непреклонной воли ей удалось стереть скорбь с осунувшегося лица, никто
никогда не узнал. С молчаливого согласия остальных она встала во главе нашей
семьи. Всегда спокойная, ровная, она никогда не повышала голоса. Навеки
закрепив на вороте платья дедушкин генеральский значок, бабушка повела всех
нас через бури и невзгоды первых лет эмиграции. Одно терзало и мучило ее всю
жизнь - невозможность после отъезда из Турции побывать на могиле мужа,
украсить ее цветами, обновить стирающуюся с годами надпись на деревянном
кресте.

Через много-много лет, уже из Парижа, кто-то из знакомых умудрился
поехать в Константинополь на поклон к дорогим могилам. Он и привез весть,
что греческого кладбища, где хоронили русских эмигрантов, не существует
больше. Его сровняли и провели по нему широкую магистраль.

2

Антигона.- Тетя Ляля.-