"Оксана Васильченко. Дара " - читать интересную книгу автора

расплывающимися перед глазами буквами выпала у меня из рук. Именно в этот
момент, на грани сна и бодрствования, в дверь тихонько постучали. Знаете как
неприятно, когда ты, буквально считанные минуты назад прикрыв глаза,
начинаешь проваливаться в сладкую дрему, а тут кто-то наглый барабанит в
дверь, а ты не сразу понимаешь, что же в конце концов происходит. Но
проходит несколько секунд, и я более-менее придя в себя, и постаравшись
скрыть вдруг вспыхнувшее раздражение, негромко произношу:
-Войдите. Тихонько приоткрывается белая, местами с облупившейся
краской, дверь и на пороге появляется Марьяна, совсем молоденькая
медсестричка, работающая у нас всего несколько недель. Вы бы видели длину ее
халата! Ноги еще не начались, а это недоразумение уже почти закончилось.
Нет, я не настолько закостенелая личность, но согласитесь, путать работу и
дискотеку все же не стоит. Самое неприятное, таким, что делай замечание, что
не делай, результат нулевой. Нет, они, конечно же, с покорным видом
выслушают все, что ты им скажешь, даже лицо повиноватей состроят. Думаешь,
ну наконец - то, дошло. Ага, как же! На следующий день - наша песня хороша,
начинай сначала.
-Дарина Ростиславовна, - девушка неуверенно мнётся в проходе, испуганно
косясь в мою сторону, - скорая приехала. Автодорожка. Пациент с
черепно-мозговой травмой, находится без сознания.
С моих губ, помимо воли, срывается обреченный полу стон, полу вздох.
Эх, нельзя было на пол часика позже, а там бы и дежурство закончилось. Но
делать нечего и я неохотно покидаю ставший таким родным диванчик, и миновав
длинный, с обшарпанными стенами коридор, спешно вбегаю в травмпункт.
В малой операционной, холодные стены которой до самого потолка выложены
белой, керамической плиткой, на металлическом, застеленном оранжевой
клеенкой столе, лежит молодой парень, лет где-то 25, может чуть старше. На
голове зияет глубокая, с рваными краями, рана, с растекшейся под ней
внушительных размеров лужей крови. В свете ярких ламп его лицо похоже на
гипсовую маску, рукой сумасшедшего скульптора раскрашенную алыми полосами.
- Давление?- спрашиваю у суетящихся медсестер.
-Шестьдесят на двадцать.
Черт, низкое какое.
- Кардиомин внутривенно! - проходят томительные минуты ожидания, прежде
чем состояние мужчины медленно, как-будто нехотя, начинает
стабилизироваться. Осталось зашить рану, а все остальное, в большинстве
своем, зависит от организма пациента и от высших сил, если они конечно
существуют. Нам остается только наблюдать, ну и поддерживать лекарственно,
конечно же. И надеяться на благоприятный исход.
Когда казалось, все уже позади, тело парня вдруг затряслось в
конвульсиях. Что за черт! Пульс не нащупывается! Все же было относительно
нормально - сердцебиение, дыхание и вдруг - судороги.
- Дифибриляция! - электрический разряд выгибает тело дугой, но все
остается без изменений. Остановившееся вдруг сердце, ни в какую не желает
работать, - аппарат искусственного дыхания!
- Дарина Ростиславовна, - кто-то, удерживая, схватил меня за руку, - вы
ему уже ничем не поможете, он мертв.
Но я, не обращая внимания на эти равнодушные, как-то пот обыденному
звучащие слова, раздраженно сбрасываю удерживающую меня руку, продолжая
бесполезные попытки вдохнуть жизнь в уже неподвижное тело. Только все