"Владимир Васильев. Дальше в лес...(Василид-2)" - читать интересную книгу автора

- А от всего, - кивнул Староста. - Только по очереди, не все гамузом.
Сначала от поноса - и от тянучего, и от текучего, а то начнется - не
набегаешься за ним выносить, ибо никакой мох не справится и мельчайшие тоже.
- Так он же ничего, кроме капельки сока, не ест.
- А как начнет есть, так и не навыносишься, придется дом новый
ставить, - сделал прогноз Староста.
Нава покопалась на полках и вытащила деревянный туесок с каким-то
питьем. Налила в деревянный стаканчик да и поднесла мне. Пахло травой и
пахучими цветами, да я из ее пальчиков и яд любой выпил бы. Пригубил с ее
помощью и глотнул сполна, тем паче что в горле пересохло. Тут меня и повело,
и свет серый куда-то вбок поехал, да там и остался.

* * *

Как долго пробыл я в темных краях, не скажу, ибо часов у меня не было,
а нашлись бы, то и сил посмотреть на них взять неоткуда. Но и там, во тьме,
только сознание начинало светлеть, до него доносился голосок моей
Настены-Навы. Что она чирикала-щебетала, я, разумеется, не разумел из-за
отсутствия разума. Но тембр голоса был очень приятен.
Иногда доносились грубые мужские голоса, но они мне не нравились.
А потом я вдруг почувствовал страшное чувство голода: казалось, теленка
бы съел сырым, но лучше с хреном или с горчицей.
- Нава, кушать! - возопил я, как мне показалось, на самом деле я чуть
слышно просипел.
Но она услышала и защебетала:
- Молчун в себя пришел! Молчун заговорил! Молчун кушать попросил!
Только Молчуну сейчас кушать нельзя, а то никакая прививка от поноса не
спасет, но я Молчуна покормлю, специально приготовила, потому что
чувствовала, что жизнь к Молчуну возвращается.
Ее личико светилось радостью, и я попытался улыбнуться в ответ.
Наверное, получилось не очень, потому что она поинтересовалась:
- Тебе больно?
- Не-ет, - просипел я. Похоже, разговаривать разучился.
- Ой, - обнаружила она, - а ты по-нашему заговорил!
Надо же, а я и внимания не обратил. Я говорю - она отвечает: все
нормально.
- А что, я по-другому разговаривал? - спросил я.
- Да, и еще так страшно! Такие слова говорил, каких никто никогда у нас
не говорил и не слышал. А такие слова страшно слышать, потому что
неизвестно, что они обозначают. Вдруг что-то страшное и опасное. А если
страшное и опасное называть, то оно и появиться может. Поэтому никто никогда
мертвяков не зовет, они сами приходят. И рукоедов никто не зовет. А и не
надо нам таких слов. Теперь ты правильные слова говоришь. Наверное, прививки
помогли. Ты болел и говорил непонятное, а поправился - и понятно заговорил.
Ты уж больше не говори таких слов, от которых страшно. Всю деревню
перепугал.
Щебеча, она извлекала из своих сусеков какую-то посуду, готовясь меня
кормить. Это я чувствовал безошибочно. Всегда чувствуется, когда женщина
готовится кормить своего мужчину. Она при этом даже движется по-особому.
- А что я говорил, Нава? - поинтересовался я, ощущая в голове полнейшую