"Владимир Васильев. Дальше в лес...(Василид-2)" - читать интересную книгу автора

Я пошевелился, получилось. Такое впечатление, что неизвестно, сколько
времени я пролежал колода колодой. Пролежни должны образоваться после такой
лежки. Откуда я знаю, что должны? А не чувствуется пролежней - спина даже не
чешется и не болит. Мягко под спиной и удобно. Пощупал постель в районе
бедер - что-то мягкое и пушистое.
- Тебе удобно? - сразу поинтересовалась Нава.
- Удобно, - сказал я и подтвердил морганием - головой сильно дергать
еще побаивался. - Мягко.
- Я тебе каждый день новую травку с мхом пружинистым выращиваю! Хорошо
получается?
- Отлично! - заверил я.
- Это меня мама еще в детстве научила! - похвасталась девушка. - У меня
самые приятные лежанки получались. Даже другие приходили и просили
вырастить. А что тут сложного? Совсем ничего: надо только хорошо
прочувствовать, как мох и травка будут твоей кожи касаться и как твоя кожа
на эти прикосновения откликаться будет. И тело чтоб не отлеживалось, и
ребрам должно быть мягко, чтобы они мышцы к твердому ложу не прижимали.
- Ты молодец! - искренне похвалил я. - А как же ты меня ворочала - я же
тяжелый! Ведь если долго не ворочать, язвы на теле появятся.
- Появятся, - кивнула Нава. - А у тебя не появились. Зачем мне самой
тебя ворочать? Я прошу мох с одного бока вырасти гуще и выше: ты на боку и
оказываешься, потом прошу с этого бока уменьшиться, а с другого вырасти. И
никаких сил не надо. Но я сильная, ты не думай. Я могла бы тебя ворочать, но
это будет грубо и больно. Раны долго зарастать будут. А у тебя этих ран
ой-е-ей было. Сейчас-то совсем нет, посмотри.
И она откинула серо-зеленую простыню с моего тела, а я осмелился
переместить взор с нее на собственное тело. Узнал я его сразу, хоть исхудало
оно изрядно. Мое тело, признаю, согласен владеть дальше. Оно было голое с
цветными разводами по бледной коже.
- Вот здесь была рана, - осторожно коснувшись указательным пальцем
горла, показала моя спасительница. - Большу-ущая! Все говорили, что голова
оторвалась, что не жилец ты без головы. Но Обида-Мученик сразу понял еще
там, на Тростниках, что голова твоя не оторвалась, а только кожа сильно
порвалась. Вовремя кровь остановил мхом-сушняком да клейким листом заклеил
рану. Твоя голова болтаться перестала и совсем не оторвалась, а тут уж я и
прижгла, чем надо, и полила, и смазала, и поила соками заживляющими... Шрам,
конечно, останется, но лучше со шрамом, чем без головы.
Я увидеть шрам не мог без зеркала, которых здесь, похоже, не водилось,
поэтому оставалось верить на слово. Но я осмелился поднять руку, которая
меня неожиданно послушалась и потянулась к горлу.
Нава с восторгом следила за медленным полетом моей руки, притормозившей
перед шрамом, но позволившей кончикам пальцев осторожно его коснуться. Да,
шрам хорошо прощупывался. Можно сказать, от уха до уха, но не бугрился
безобразно, а тянулся гладким наростом.
- Гладкий, - одобрил я.
- Я старалась, - довольно сообщила врачевательница и показала пальцем в
другое место, в центре груди. - А вот сюда тебе сучок от дерева воткнулся.
Рана была небольшая, но глубокая, очень трудно было оттуда все щепки
вытащить. А если щепки не вытащить, то загноиться рана может. Тогда тяжело
лечить... Я промывала-промывала, под конец пришлось ученых муравьев в рану