"Джоанна Ватцек. Дуэль (фантастический рассказ)" - читать интересную книгу автора

сплошные романы с красивенькими женщинами!
На последней фразе Джанин заливисто рассмеялась.
- Никто, конечно же, не поверит во все его истории. Ой,
он так бесится, когда я говорю, что он все напридумывал -
берет и швыряет стакан аж на середину комнаты.
Джанин склонилась к Лоренсу на грудь, и они обнялись. Ло-
ренс не ожидал этого. Оба чувствовали, как колотится его
сердце.
- Я люблю тебя, - хрипло произнес он, в душе умоляя ее
вернуться к действительности.
- Знаю, мой милый. - Лицо Джанин поднялось к нему для по-
целуя. Теплые губы горели желанием.
"Ей не требуется никакого перехода, - подумал Лоренс, -
границы реального и сверхъестественного для нее не существу-
ет". Он держал ее в объятиях, крепко прижимая к себе, и
впервые за многие месяцы по-настоящему ощущал ее близость.
- Ты не представляешь, - прошептала она, - как это его
задевает.
В эту ночь Лоренс не сомкнул глаз. Он лежал, глядя в по-
толок, рядом с мирно спящей Джанин, прислушиваясь к тихому и
мягкому дыханию у себя на щеке.
Он обязан что-то предпринять, что-то придумать. Заинтере-
совать ее и отвлечь от гаданий с доской и стаканом и от бе-
сед с воображаемым соперником. Воспоминание о счастливых
первых четырех годах совместной жизни причиняло муку, а ведь
в те времена, когда они жили в крохотной квартирке с окнами
на Вашингтон-сквер, он написал две книги, и обе неплохо ра-
зошлись.
Джанин пыталась сделать карьеру бесстрашно и легко. В на-
чале она осаждала офисы театральных продюсеров на Бродвее,
повсюду таскала и показывала альбом с газетными и журнальны-
ми вырезками с положительными отзывами на ее появления в
постановках летнего сезона; потом целый год, не разгибаясь,
как рабыня, штудировала труды по искусству; за этим наступил
период практической работы копировальщицей в рекламном
агентстве, очень быстро закончившийся, и наконец - недолгий
взлет энтузиазма и увлечения поэзией авангарда, который
увенчала тоненькая тетрадка стихов, так нигде и не опублико-
ванных.
Вслед за периодом бурных начинаний пришло желание пожить
в деревне, она уже не могла больше переносить Нью-Йорк, ее
потянуло к одиночеству. Ради нее они перебрались в Нью-Гэмп-
шир, исключительно ради создания обстановки, в которой бы
она смогла рисовать. Что до Лоренса, то он мог писать где
угодно.
В чудненьком ветхом колониальном домике с видом на океан
Джанин подарила миру с полдюжины вполне сносных ландшафтов.
После бесконечных колебаний ее удалось уговорить выставиться
на очередном местном вернисаже. Но мир искусства обошел ее
произведения стороной, их ни разу нигде не упомянули, после