"Александр Важин. Год Героя " - читать интересную книгу автора

по-осеннему прозрачной, посмотрел на отражение своего лица, уже начавшее
зарастать жесткой щетиной. "Вот и неделя прошла. А я так и не разобрался,
что же произошло".
А произошло то, что он уже неделю живет непонятно где и непонятно с
кем. Свет Луны на здешнем небе дополняется мерцанием меньших светил. Да и
созвездия какие-то незнакомые. Стало быть, он не на Земле... чего в принципе
быть не может. А в остальном здесь день, как день, и ночь, как ночь. Сутки
такие же или почти такие же, как дома. И на плечи давит одно "жэ", те же
земные 9,8 метра за секунду. Алексей подвигал плечами. Грубая одежда
натирала тело во всех местах, и он всё никак не мог освоиться в этом рубище.
Ноги тоже обуты отнюдь не в мягкие кроссовки - твердая лоза натирала ноги,
обернутые кусками материи. Такой простой вещи, как носки, здесь не знали. Не
говоря уже о нижнем белье...
А эти аборигены... олавичи? Словно вихрь времени забросил его во
времена раннего Средневековья, где слыхом не слыхали о машинах и
компьютерах. Какие-то варвары, дикари с мечами и луками... в то время когда
космические корабли бороздят просторы Вселенной...
Самое странное, что он начал понимать их речь и сам типа говорить на их
языке.
Хотя Алексей где-то и представлял, что сделал жрец с его сознанием, но
совершенно не представлял, КАК он это сделал. Наверное, этот Будивой
каким-то образом передал ему способность видеть стоящие за речью
мыслительные образы. И так же трансформировать свои образы в понятную для
аборигенов речь. Словно установил в его голове какой-то драйвер для
понимания. Когда ему называли, к примеру, местную меру длины, он
автоматически переводил ее для себя в сантиметры, метры и километры. И
наоборот. Странно всё это. Хотя не более странно, чем вся та неимоверная
ситуёвина, в которой он оказался. Интересно, что именно услышат для себя
варвары, если он скажет "синхрофазотрон"? Или "микроволновка"...

- Ты не умеешь ездить верхом? - На усатом и бородатом лице Ратибора
было написано искреннее удивление.
- Я не умею хорошо ездить верхом, - ответил Алексей. - Можно мне коня
поспокойнее?
- Ратибор, а пусть он едет на кобыле. К примеру, на Малышке. Она как
раз для такого вояки, как он, - посоветовал командиру один из воев, и все
дружно заржали.
Ратибор тоже заулыбался.
- Ну что же. Поедешь на Малышке. У этой молодой кобылы двухмесячный
жеребенок. Поэтому она спокойная, как раз по тебе. Оседлайте Малышку, -
скомандовал держатель границы.
Привели невысокую коричневую конягу, вокруг которой игриво носился
жеребенок.
- Вот твой скакун. Поехали. И так опаздываем, - бросил глава здешних
воинов, запрыгивая на своего крупного серого коня.
Алексей подошел к лошади. "Так, никогда не подходите сзади, может
ударить копытом", - вспомнились слова ининструктора верховой езды, когда
Алексей участвовал в конной прогулке по Крыму. Двухчасовая поездка, после
которой несколько дней болели задница и бедра, была его единственным опытом
верховой езды. Единственное, что вселяло оптимизм, - так это наличие вполне