"Пьер Жиль Вебер. Фанфан-Тюльпан " - читать интересную книгу автора

пятнадцать дней гауптвахты, тогда очнешься!
- Хорошо, хорошо, - ответил Фанфан, - иду!
За несколько минут был раскинут лагерь. Денщики уже привязывали к
копьям веревки, поддерживающие украшенные королевскими лилиями офицерские
палатки. Фанфан-Тюльпан, отводя лошадь к водопою, восхищался удобством и
роскошью, которыми блистали походные жилища родовитых офицеров, и не мог
удержаться от завистливого взгляда на лейтенанта Д'Орильи, с которого денщик
снимал сапоги. Его душу наполнило сознание своего жалкого положения, но оно
быстро рассеялось в шуме, производимом множеством людей и лошадей,
двигавшихся туда-сюда, и живописной толпой.
Полк Рояль-Крават достиг Фландрии через Ла-Фер, Сент-Капитэн,
Валансьен. Новости о продвижении англичан заставляли спешить. Казалось,
приближение боев опьяняло полк подобно тому, как пахнущий солью воздух, по
мере приближения к желанному берегу моря, щекочет ноздри и заставляет вас
подгонять коня.
Население приветствовало полк Рояль-Крават, который двигался в мерном
ритме на своих полутора тысячах лошадей, по всему его пути. В Валансьене на
всадников обрушился целый дождь из роз, и Фанфан, сияя от гордости, в
военном головном уборе, увитом цветами, думал:
- Ах, если бы Перетта видела меня сейчас! Как бы она гордилась мной!
Кампания продолжалась недолго. Морис Саксонский бросил на врага свои
дивизии со скоростью гранаты. Поддержанные артиллерией и кавалерией,
французы взяли в окружение Менен, Ипр, Куртрэ, Кармиз, и вот воды Изера уже
освежали крупы французских коней.
Фанфан в своем боевом крещении проявил замечательную ловкость и отвагу.
Сжимая ногами бока лошади, он первый мчался в атаку, с гордой улыбкой
бросался в самую гущу драки и ударами сабли крушил англичан, падавших
пачками на фламандскую землю. Он орудовал длинной саблей с силой и сноровкой
старого опытного бойца, разя и протыкая тела врагов так, как его учил Бравый
Вояка. Небольшой рост и вес отлично помогали ему; он ловко управлял лошадью,
ускользая от вражеских ударов благодаря быстроте маневра. Он всегда был
бодр, несмотря на усталость и мучительную жару, когда жгучие лучи июльского
солнца прогревали плотное сукно мундиров, и заслужил симпатию и уважение
соратников, которые уже совсем не смотрели на него как на новобранца.
А по вечерам, когда лагерные костры разгоняли ночную тьму колеблющимися
языками пламени и становилось прохладно, Фанфан, стоя перед распростертыми
на траве солдатами, еще находил в себе силы чистым и громким голосом
выводить куплеты всеми любимой песни:

Я сам пошел в солдаты.
Из-за моей любимой,
Да, я пошел в солдаты,
Но только из любви...

И все дружно подхватывали припев.
Д'Орильи тоже великолепно вел себя в бою. Много раз он выказывал такую
дерзость, что полковник даже выговаривал ему за полное отсутствие
осмотрительности и благоразумия.
- Полковник, - отвечал ему Робер, - если мой отец смотрит на меня с
небес, он должен быть доволен, видя, что ветер, поднимаемый ядрами,