"Схороните мое сердце у Вундед-Ни" - читать интересную книгу автора (Браун Ди)

VI. ВОЙНА КРАСНОГО ОБЛАКА

В конце лета и осенью 1865 г., пока индейцы демонстрировали свою военную мощь в долине реки Паудер, посланная правительством США комиссия по заключению договора с индейцами продвигалась вдоль верховий реки Миссури. В каждом селении сиу, расположенном у реки, члены комиссии останавливались, чтобы переговорить с теми предводителями, которых им удавалось там обнаружить. Ньютон Эдмундс, недавно назначенный губернатором территории Дакота, был главным инициатором этой комиссии. Другим ее членом был Длинный Торговец Генри Сибли, три года назад изгнавший индейцев санти-сиу из штата Миннесота. Эдмундс и Сибли раздавали одеяла, патоку, печенье и другие подарки индейцам, которых они посещали, без труда убеждая гостеприимных хозяев подписывать новые договоры. Кроме того, они послали гонцов в Блэк-Хилс и в долину реки Паудер, приглашая военных вождей прийти и подписаться под договором, однако эти вожди были слишком заняты войной с вторгшимися солдатами генерала Коннора, и ни один из них не откликнулся на приглашение.

Весной этого года Гражданской войне белых пришел конец, и появились признаки того, что струйка белых эмигрантов, прибывающих на Запад, того и гляди превратится в наводнение. Комиссия хотела получить право проводить тракты и железные дороги через индейские земли.

До исхода осени члены комиссии заключили девять договоров с индейцами сиу, включая индейцев брюль, хункпапа, оглала и минне-коньоу; большинство вождей этих племен отсутствовали в селениях на реке Миссури. Правительственные власти в Вашингтоне приветствовали заключение этих договоров, считая, что они положат конец военным действиям индейцев. В Вашингтоне говорили, что наконец индейцы степей усмирены и что больше никогда не возникнет необходимости в дорогостоящих кампаниях вроде экспедиции Коннора на реке Паудер, организованной для истребления индейцев, «расходы на которую превысили единовременно миллион долларов, при этом сотни солдат лишились жизни, многие пограничные поселенцы были вырезаны, а также уничтожено много имущества».

Губернатору Эдмундсу и другим членам комиссии было хорошо известно, что эти договоры бессмысленны, так как их не подписал ни один военный вождь. Хотя члены комиссии отправили копии договоров для ратификации в конгресс, они продолжали предпринимать усилия, чтобы убедить Красное Облако и других вождей, находившихся в долине реки Паудер, встретиться с комиссией в любом удобном для них месте, чтобы продолжить подписание договоров. Поскольку Бозменский тракт был важнейшей линией сообщения между фортом Ларами и штатом Монтана, на военных чиновников форта оказывалось сильное давление, с тем чтобы те уговорили Красное Облако прекратить блокаду этого тракта и как можно скорее явиться в Ларами.

Полковник Менадье, назначенный командиром одного из подразделений новоявленных янки в ф. Ларами, пытался использовать заслуживающих доверия жителей пограничной полосы вроде Одеяла Джима Бриджера или Целебного Теленка в качестве посредников между собой и Красным Облаком, но никто из них не желал идти в долину реки Паудер непосредственно после того, как Коннор разгневал племена своим вторжением. В конце концов Менадье решил использовать в качестве посланцев пятерых индейцев сиу, проводивших много времени рядом с фортом. То были Большеротый, Большие Ребра, Орлиная Лапа, Вихрь и Маленький Ворон. Эти индейские торговцы, которых презрительно называли «бездельниками из Ларами», на самом деле были умелыми предпринимателями. Если какой-нибудь белый человек хотел достать по дешевке первоклассную одежду из шкуры бизона или какой-нибудь индеец на реке Тонг хотел добыть припасы со складов форта, «бездельники из Ларами» устраивали такого рода обмены. Впоследствии они сыграли важную роль как поставщики военного снаряжения для индейцев во время войны Красного Облака.

Большеротый и его компания отсутствовали два месяца, распространяя слухи о том, что всех военных вождей ожидают превосходные подарки, если те явятся в форт Ларами и подпишут новые договоры. 16 января 1866 г. посланцы вернулись, ведя с собой две группы обнищавших индейцев брюль-сиу во главе со Стоящим Лосем и Проворным Медведем. Стоящий Лось сказал, что его народ потерял много лошадей во время урагана и что на реке Репабликан стало мало дичи. Пятнистый Хвост, глава индейцев брюль, придет, как только его дочь сможет отправиться в путь. У нее сильный кашель. Стоящий Лось и Проворный Медведь с радостью подписали договор, получив одежду и съестные припасы для своих людей.

«А что же Красное Облако? — допытывался полковник Менадье. — Где Красное Облако, Боящийся Своих Лошадей, Тупой Нож? Где те вожди, которые сражались с солдатами Коннора?» Большеротый и другие «бездельники из Ларами» заверили его в том, что вожди вскоре прибудут. Их нельзя торопить, особенно в Месяц Сильной Стужи.

Прошли недели, и вот в марте прибыл вестник от Пятнистого Хвоста, сообщивший полковнику Менадье, что вождь индейцев брюль вскоре придет обсудить договор. Дочь Пятнистого Хвоста, Легкая Нога, очень больна, и он надеется, что солдатский доктор вылечит ее. Через несколько дней, узнав о том, что Легкая Нога умерла в пути, полковник с ротой солдат и санитарной повозкой выехал навстречу траурной процессии индейцев брюль. Был холодный слякотный день. Окрестности Вайоминга были почти лишены растительности, ручьи скованы льдом, бурые холмы местами покрыты снегом. Мертвая девушка была обернута в оленью кожу, крепко перевязана ремнем и пропитана дымом это подобие гроба было подвешено между двумя ее любимыми лошадьми, двумя белыми мустангами.

Тело Легкой Ноги перенесли в санитарную повозку, ее белых лошадей привязали позади повозки, и процессия двинулась дальше к форту Ларами. Когда Пятнистый Хвост приблизился к форту, полковник Менадье вывел весь свой гарнизон встретить скорбящих индейцев.

Полковник пригласил Пятнистого Хвоста в свой штаб и выразил ему соболезнование по поводу потери дочери. Вождь сказал, что в те дни, когда между белыми людьми и индейцами был мир, он не раз привозил свою дочь в форт Ларами, что ей нравился форт и что ему хотелось бы установить ее погребальный помост на гарнизонном кладбище. Полковник Менадье немедленно дал на это разрешение. Он был удивлен, увидев, что глаза Пятнистого Хвоста наполнены слезами. Он не знал, что индейцы умеют плакать. Испытывая некоторую неловкость, полковник переменил тему разговора. Великий Отец в Вашингтоне посылает новую мирную комиссию этой весной; полковник надеется, что Пятнистый Хвост сможет остаться поблизости от форта до прибытия комиссии; существует крайняя необходимость сделать Бозменский тракт безопасным для движения. «Мне известно, что этой весной на тракте будет очень большое движение, — сказал полковник, — в направлении приисков Айдахо и Монтаны».

«Мы считаем, что с нами поступили несправедливо, — отвечал Пятнистый Хвост, — и что мы имеем право на компенсацию за ущерб и страдания, причиненные нам строительством множества дорог через нашу страну, ибо строители разогнали или уничтожили бизонов и дичь. В моем сердце великая скорбь, и я не могу говорить о делах; но я дождусь советников, которых пришлет Великий Отец, и увижусь с ними».

На следующий день Менадье устроил военные похороны Легкой Ноги; перед самым закатом процессия двинулась к гарнизонному кладбищу вслед за гробом, обернутым в красные одеяла и установленным на лафете пушки. По обычаю индейцев брюль женщины подняли гроб на помост, покрыли его свежей бизоньей шкурой и привязали гроб к помосту ремнями. Небо было покрыто свинцовыми тучами, и с наступлением сумерек начал падать мокрый снег. По команде солдаты, отвернувшись от гроба, дали три залпа один за другим. Затем они вместе с индейцами двинулись обратно в гарнизон. Артиллерийский расчет оставался возле помоста всю ночь. Артиллеристы разложили большой костер из сосновых поленьев и стреляли из гаубицы каждые полчаса до наступления утра.

Через четыре дня Красное Облако с большим отрядом воинов внезапно появился около форта. Сначала он остановился в лагере Пятнистого Хвоста, и два вождя сиу радовались встрече, когда в сопровождении солдат явился Менадье, чтобы препроводить их обоих пышно и торжественно, под звуки барабанов и горнов в штаб гарнизона.

Когда Менадье сказал Красному Облаку, что члены новой мирной комиссии не прибудут в форт Ларами раньше чем через несколько недель, вождь оглала рассердился. Большеротый и другие вестники говорили ему, что, если он придет и подпишет некий договор, ему дадут подарки. Ему необходимы ружья, порох и припасы. Менадье ответил, что он может выдать прибывшим индейцам оглала съестные припасы с армейских складов, но что он не уполномочен раздавать ружья и порох. Тогда Красное Облако захотел узнать, что этот договор дает его народу; они и прежде подписывали договоры, и всегда оказывалось, что в результате индейцы что-нибудь давали белым людям. На этот раз белые люди должны дать что-нибудь индейцам.

Вспомнив, что глава новой комиссии Э. Б. Тейлор находится в штате Омаха, Менадье предложил Красному Облаку отправить сообщение Тейлору по телеграфу. Красное Облако отнесся к предложению подозрительно — он не совсем доверял магии говорящих проводов. После некоторого промедления он согласился пройти с полковником в помещение гарнизонного телеграфа и через переводчика продиктовал послание о мире и дружбе советнику Великого Отца в Омахе.

Телеграф отстучал ответ председателя комиссии Тейлора: «Великий Отец в Вашингтоне… хочет, чтобы вы все были его друзьями и друзьями белого человека. Если вы заключите мирный договор, он сделает вам и вашему народу подарки в залог его дружбы. Обоз с припасами и подарками не сможет добраться до форта Ларами от реки Миссури раньше первого июня, и он хотел бы, чтобы на этот день была назначена встреча с комиссией для заключения мирного договора».

Телеграф произвел впечатление на Красное Облако. Кроме того, ему понравилась прямота полковника Менадье. Он готов был подождать с подписанием договора до наступления Месяца, Когда Всходит Зеленая Трава. У него будет время вернуться в долину Паудер и разослать вестников ко всем рассеянным группам сиу, шайенов и арапахов. А у индейцев будет время собрать побольше бизоньих шкур и бобрового меха для торговли по приходе в форт Ларами.

В качестве жеста доброй воли Менадье отпустил небольшое количество пороху и свинца отбывавшим оглалам, и они уехали в прекрасном настроении. Менадье ничего не сказал об открытии Бозменского тракта; ничего не было сказано и Красным Облаком о форте Рено, все еще осажденном на реке Паудер. Все эти вопросы можно было отложить до мирного совета.

Красное Облако не дождался всходов зеленой травы. Он вернулся в Ларами в мае, в Месяце, Когда Линяют Кони, и привел с собой своего помощника, Боящегося Своих Лошадей, а также более тысячи оглалов. Тупой Нож и его шайены привезли с собой несколько вигвамов, прибыл и Красный Лист со своей группой индейцев брюль. Вместе с Пятнистым Хвостом они разбили огромный лагерь вдоль реки Платт. В факториях и в лавках маркитантов бойко шла торговля. Никогда Большеротый и «бездельники из Ларами» не были так заняты, устраивая сделки.

Через несколько дней прибыла мирная комиссия, и 5 июня началась формальная процедура с обычными длинными речами членов комиссии и различных индейских вождей. Затем Красное Облако неожиданно попросил отложить подписание договора на несколько дней и подождать прибытия других индейцев тетон, желавших принять участие в обсуждении договора. Глава комиссии Тейлор согласился отсрочить совет до 13 июня.

По прихоти судьбы именно 13 июня полковник Генри Карингтон с семьюстами офицерами и солдатами из состава восемнадцатого пехотного полка достиг окрестностей форта Ларами. Эта часть прибыла из форта Керни, штат Небраска, и имела приказ создать цепь фортов вдоль Бозменского тракта, подготовив его тем самым к ожидавшемуся в течение лета большому движению в Монтану. Несмотря на то что планы этой экспедиции осуществлялись уже в течение нескольких недель, никто из индейцев, приглашенных на подписание договора, не был уведомлен о намечавшейся военной оккупации долины реки Паудер.

Чтобы избежать трений с двумя тысячами индейцев, стоявших лагерем вокруг форта Ларами, Карингтон остановил свой полк в четырех милях к востоку от гарнизонного поста. Стоящий Лось, один из вождей индейцев брюль, пришедший сюда еще зимой, наблюдал из своего отдаленного вигвама, как солдаты строят обоз в каре. Потом он вскочил на своего коня и поскакал к солдатскому лагерю, где часовые проводили его к полковнику Карингтону. Карингтон вызвал одного из своих переводчиков, и, после того как они выполнили формальность курения трубки, Стоящий Лось прямо спросил: «Куда вы идете?»

Карингтон откровенно отвечал, что ведет свои войска к реке Паудер охранять дорогу на Монтану.

«В Ларами заключается мир с индейцами сиу, живущими в том краю, в который ты направляешься, — сказал ему Стоящий Лось. — Вам придется сражаться с воинами-сиу, если вы пойдете туда».

Карингтон сказал, что он не намерен воевать с сиу, он будет лишь охранять дорогу.

«Оглалы не дадут своих охотничьих угодий белым людям под дорогу, настаивал Стоящий Лось. — Оглалы не освободят для вас дорогу до тех пор, пока вы не разобьете их в бою». Он добавил поспешно, что он индеец брюль, что он и Пятнистый Хвост — друзья белых людей, но что индейцы оглала и миннеконьоу во главе с Красным Облаком будут сражаться с любыми белыми людьми, которые проникнут севернее реки Платт.

Еще до того, как на следующий день вновь началась формальная процедура заключения мира, каждый индеец в Ларами знал о присутствии и задачах полка «синих мундиров». Когда Карингтон на следующее утро въехал в форт, глава комиссии Тейлор решил представить его вождям и спокойно сообщить им то, что они уже знали: что правительство Соединенных Штатов намерено открыть дорогу через долину реки Паудер независимо от мирного договора.

Первые слова Карингтона потонули в хоре голосов недовольных индейцев. Когда он возобновил свою речь, индейцы продолжали переговариваться между собой и беспокойно двигаться на сосновых лавках, расставленных для них на плацу. Переводчик Карингтона шепотом предложил, что, возможно, полковнику следует дать сначала высказаться вождям.

На помост вышел Боящийся Своих Лошадей. Из потока его слов явствовало, что, если солдаты двинутся в страну сиу, его народ будет сражаться с ними. «Через две луны от этого отряда не останется и копыта», — заявил он.

Теперь очередь была за Красным Облаком. Его гибкая фигура в легком одеяле и мокасинах возникла посреди помоста. Прямые черные волосы, расчесанные на пробор, ниспадали ему на плечи, достигая пояса. Широкий рот был решительно сжат и походил на узкую щель под его орлиным носом. Его глаза сверкали, когда он начал бранить членов мирной комиссии за то, что они обращаются с индейцами, как с детьми. Он обвинил их в том, что, проводя для виду переговоры о судьбе страны, они на деле готовятся силой захватить ее. «Белые люди из года в год теснили индейцев, — сказал он, — пока нас насильно не заставили жить в маленькой стране севернее реки Платт, и теперь наши последние охотничьи угодья, обиталище нашего народа, отнимают у нас. Наши женщины и дети будут умирать от голода, но что до меня, то я считаю, что лучше умереть в сражении, чем от голода… Великий Отец прислал нам подарки и хочет новую дорогу. Но Белый Вождь с солдатами идет отнять дорогу прежде, чем индейцы скажут да или нет!» В то время как переводчик все еще пытался перевести индейские слова на английский язык, среди слушавших индейцев начался такой беспорядок, что глава комиссии Тейлор внезапно прекратил дневное заседание. Красное Облако прошагал мимо Карингтона, не замечая его, и направился через плац прямо к лагерю оглалов. До наступления рассвета следующего дня индейцы оглала ушли от форта Ларами.

В течение следующих недель, пока обоз Карингтона двигался на север по Бозменскому тракту, у индейцев была возможность выяснить его численность и мощь. Двести фургонов были доверху набиты сенокосилками, кровельной дранкой, механизмами для изготовления кирпичей, деревянными дверями, оконными переплетами, замками, гвоздями, музыкальными инструментами для оркестра из двадцати пяти музыкантов, креслами-качалками, маслобойками, консервами, семенами овощей наряду с обычными боеприпасами — порохом и военным снаряжением. «Синие мундиры» явно собирались надолго остаться в долине реки Паудер; иные из них везли с собой жен и детей, домашних животных и слуг. Они были вооружены устаревшими ружьями, заряжающимися с дула, и несколькими карабинами системы Спенсер, заряжающимися с казенной части, кроме того у них было четыре пушки. В качестве проводников им предложили свои услуги Одеяло Джим Бриджер и Целебный Теленок Бэкварт, которым было известно, что индейцы наблюдают за ежедневным продвижением обоза вдоль дороги, ведущей в долину реки Паудер.

28 июня полк достиг форта Рено, сменив две роты новоявленных янки, которые в течение зимы и весны находились фактически на положении пленников внутри своего же укрепления. В качестве гарнизона форта Рено Карингтон оставил четвертую часть своего полка и затем двинулся на север в поисках местоположения для гарнизонного поста, где будет находиться его штаб. К этому времени сотни воинов из индейских лагерей начали собираться вдоль флангов военного обоза.

13 июля колонна остановилась у слияния рек Литл-Пайни и Биг-Пайни; здесь, в самом сердце пышных лугов и пастбищ, неподалеку от покрытых сосняком склонов гор Биг-Хорн, на лучших охотничьих угодьях индейцев степей, «синие мундиры» разбили свои армейские палатки и начали строить форт Фил-Керни.

Через три дня большая группа шайенов приблизилась к этой лагерной стоянке. Среди вождей были Две Луны, Черный Конь и Тупой Нож. Но Тупой Нож держался на втором плане, поскольку остальные вожди сурово упрекали его за то, что он остался в форте Ларами и подписал бумагу, разрешавшую солдатам строить форты и прокладывать дорогу через долину реки Паудер. Тупой Нож утверждал, что он взялся за перо в Ларами только для того, чтобы получить подарки — одеяла и снаряжение; он не знал, что было написано в этой бумаге. И все же его упрекали за то, что он сделал это после того, как Красное Облако повернулся спиной к белым людям и пренебрег их подарками, а теперь собирает своих воинов, чтобы бросить вызов белым.

Воспользовавшись белым флагом, шайены договорились о переговорах с Маленьким Белым Вождем Карингтоном. Сорок вождей и воинов получили разрешение посетить солдатский лагерь. Карингтон встретил их с военным оркестром, который он вез от самого форта Керни в Небраске. Он старался позабавить индейцев энергичной военной музыкой. Одеяло Джим Бриджер присутствовал при этом, и. индейцы понимали, что им не удастся провести Джима, однако они провели Маленького Белого Вождя, уверив его, что они пришли говорить о мире. Пока курилась трубка и произносились вступительные речи, вожди прикидывали, насколько сильны солдаты.

Прежде чем они собрались уходить, Маленький Белый Вождь навел одну из своих гаубиц на один из холмов и выстрелил по нему разрывным снарядом. «Пушка выстрелила дважды, — сказал Черный Конь с нарочитой серьезностью. Белый Вождь выстрелил один раз. Потом Великий Дух Белого Вождя выстрелил еще раз в честь своих белых детей».

Мощь большой пушки произвела впечатление на индейцев, на что и рассчитывал Карингтон, но он не подозревал, что Черный Конь насмехался над ним, говоря о том, что Великий Дух «выстрелил еще раз в честь своих белых детей». Когда шайены собрались уходить. Маленький Белый вождь дал им какие-то бумаги, считая, что они договорились о «длительном мире с белыми и всеми проезжающими по тракту», после чего индейцы ушли. Через несколько часов в селениях по берегам рек Тонг и Паудер все знали о том, что новый форт слишком силен, для того чтобы захватить его без больших потерь. Индейцы решили выманить солдат на открытое пространство, где их будет легче атаковать.

На рассвете следующего утра отряд оглалов Красного Облака угнал сто семьдесят пять лошадей и мулов из табуна Карингтона. Когда солдаты стали преследовать их, индейцы вынудили их сильно растянуться во время пятнадцатимильного преследования и нанесли первый урон «синим мундирам», вторгшимся в долину реки Паудер.

С этого дня Маленький Вождь был втянут в жестокую партизанскую войну, длившуюся в течение всего лета 1866 г. Ни один из многочисленных обозов, гражданских или военных, продвигавшихся по Бозменскому тракту, не был гарантирован от внезапного нападения. Верховые эскорты несли все большие потери, и солдаты скоро научились каждый миг ожидать смертоносных ловушек. Солдаты, назначенные валить лес в нескольких милях от форта Фил-Керни, постоянно подвергались смертельной опасности.

К исходу лета индейцы устроили себе базу снабжения в верховьях реки Паудер, их общая стратегия вскоре стала очевидной: сделать движение по тракту трудным и опасным, отрезать войска Карингтона от баз снабжения, изолировать их и атаковать.

Красное Облако был повсюду, и с каждым днем число его союзников росло. Черный Медведь, вождь арапахов, чье селение было уничтожено прошлым летом войсками генерала Коннора, известил Красное Облако, что его воины с радостью присоединятся к сражающимся. Гнедая Лошадь, другой вождь арапахов, также примкнул со своими воинами к союзу. Пятнистый Хвост, все еще веривший в мир, ушел охотиться на бизонов вдоль реки Репабликан, однако многие его воины из индейцев брюль пошли на север, чтобы присоединиться к Красному Облаку. Сидящий Бык также находился здесь в течение всего лета; впоследствии он изобразил в пиктограмме, как он захватил лошадь с надрезанными ушами у белых, проезжавших по тракту через долину реки Паудер. Ссадина, молодой индеец из хункпапов, тоже был здесь. Вместе с индейцем из миннеконьоу по имени Горб и молодым оглалом по имени Бешеный Конь он придумывал всякого рода уловки, с тем чтобы вызвать насмешками ярость солдат или поселенцев и затем заманить их в хорошо расставленные западни.

В начале августа Карингтон решил, что Фил-Керни достаточно силен, чтобы рискнуть еще раз разделить свои силы. Поэтому, согласно инструкции военного министерства, он выделил сто пятьдесят человек и послал их на 90 миль на север строить третий форт на Бозменском тракте — форт Смит. Одновременно он послал разведчиков Бриджера и Бэкварта попытаться наладить связь с Красным Облаком. Это была трудная задача, однако эти два престарелых жителя пограничной полосы пошли искать дружественных посредников.

В селении индейцев кроу, расположенном в северной части гор Биг-Хорн, Бриджер неожиданно получил поразительные сведения. Хотя сиу были исконными врагами кроу и изгоняли их со своих богатых охотничьих угодий, Красное Облако недавно сам нанес миротворческий визит индейцам кроу в надежде убедить их примкнуть к его союзу. «Мы хотим, чтобы вы помогли нам уничтожить белых» — так якобы говорил Красное Облако. Затем вождь сиу стал похваляться тем, что лишит солдат снабжения, как только выпадет снег, голодом выгонит их из фортов и всех перебьет. Бриджер слышал, что кое-кто из индейцев кроу согласился примкнуть к воинам Красного Облака, но, когда он встретился с Бэквартом в другом селении кроу, тот утверждал, что сам нанимает на службу индейцев кроу, желающих примкнуть к солдатам Карингтона, чтобы сражаться с сиу. (Целебный Теленок Бэкварт не вернулся в форт Фил-Керни. Он неожиданно умер в одном из селений кроу, возможно отравленный каким-то ревнивым мужем, но скорее всего — естественным образом.)

К концу лета у Красного Облака было три тысячи воинов. Через своих друзей «бездельников из Ларами» индейцам удалось собрать небольшой арсенал винтовок и боеприпасов, однако у большинства воинов были только луки и стрелы. В начале осени Красное Облако и другие вожди решили, что они должны направить все свои силы против Маленького Белого Вождя и ненавистного форта у слияния двух рек Пайни. И вот до наступления холодных лун они продвинулись к горам Биг-Хорн и разбили свои стоянки у истоков реки Тонг. Здесь они были на достаточно близком расстоянии для нанесения удара по форту Фил-Керни.

За время летних набегов два индейца оглала — Высокий Позвоночник и Желтый Орел — прославились своими тщательно продуманными уловками, с помощью которых они обманывали солдат, а также искусной верховой ездой и дерзкими рукопашными схватками с солдатами, попадавшими в их ловушки. Высокий Позвоночник и Желтый Орел порой действовали вместе с молодым индейцем по имени Бешеный Конь, замышляя свои тщательно продуманные хитрости. В начале Месяца Трескающихся Деревьев они начали донимать лесорубов, работавших в сосняке, и солдат, охранявших повозки, на которых доставляли лес в форт Фил-Керни.

6 декабря, в день, когда холодный ветер дул со склонов гор Биг-Хорн, Высокий Позвоночник и Желтый Орел, взяв около сотни воинов, рассредоточили их в разных местах вдоль дороги, идущей через сосняк. Красное Облако был с другой группой воинов, занявших позицию вдоль кромки гор. Отблесками зеркал и взмахами флагов они передавали друг другу сигналы о продвижении войск в направлении засады, устроенной Высоким Позвоночником. До наступления вечера индейцам удалось выманить и рассеять «синие мундиры» в разных направлениях. Раз даже Маленький Белый Вождь выехал из форта и пытался преследовать индейцев. Выбрав самый подходящий момент, Бешеный Конь спешился и показался на тропе перед одним из горячих молодых кавалерийских офицеров Карингтона, который тотчас повел отряд солдат галопом в погоню за индейцами. Как только солдаты растянулись вдоль узкой тропы, Желтый Орел и его воины выскочили из укрытия в тылу у кавалеристов. Через несколько секунд индейцы толпой бросились на солдат. (Это был тот бой, в котором лейтенант Горацио Бингем и сержант Дж. Боуэрс были убиты, а несколько солдат тяжело ранены.)

В эту ночь и в ближайшие несколько дней вожди и воины рассуждали на своих стоянках о том, как глупо действовали «синие мундиры». Красное Облако был убежден, что если бы им удалось выманить гораздо больше солдат из форта, то с тысячей индейцев, вооруженных лишь луками и стрелами, они смогли бы убить всех белых. В течение недели вожди сговаривались о том, как к наступлению следующего полнолуния приготовить большую западню для Маленького Белого Вождя и его солдат.

В третью неделю декабря все было готово, и около двух тысяч воинов начали двигаться на юг от своих вигвамов на реке Тонг. Было очень холодно, и они надели шкуры бизонов шерстью внутрь, ноговицы из темной шерстяной ткани, высокие мокасины из меха бизона, а также везли с собой одеяла, приторочив их к седлам. Большинство ехало на вьючных лошадях, ведя своих быстроногих боевых коней на арканах. У некоторых были винтовки, но большинство было вооружено луками и стрелами, ножами и копьями. Они везли с собой достаточно пеммикана, чтобы его хватило на несколько дней, а когда представлялся случай, небольшие группы сворачивали с тропы, чтобы убить оленя и прихватить с собой столько мяса, сколько можно увезти в седельных сумках.

В десяти милях к северу от форта Керни они устроили временную стоянку в три круга: круг сиу, круг шайенов и круг арапахов. Между этой стоянкой и фортом находилась местность, избранная для западни, — небольшая долина Пино-Крик.

На утро 21 декабря вожди и шаманы решили, что день благоприятствует победе. В сером рассвете группа воинов двинулась далеко в объезд к той дороге, по которой солдаты возили лес, — там они должны были устроить ложную атаку на повозки. Десять юношей были избраны для выполнения трудной задачи по заманиванию солдат: два шайена, два арапаха и по два человека от каждого из трех племен сиу — оглала, миннеконьоу и брюль. Бешеный Конь, Горб и Волчонок возглавляли эту группу. Пока группа заманивания садилась на лошадей и направлялась к Лодж-Трейл-Ридж, все остальные воины двинулись вперед по Бозменскому тракту. Теневая сторона горных кряжей местами была покрыта снегом и льдом, но день был ясным, а воздух сухим и холодным. В трех милях от форта, где дорога шла вдоль узкой горной кромки и спускалась к Пино-Крик, они приступили к устройству большой западни. Шайены и арапахи разместились с западной стороны. Часть индейцев сиу спрятались в травянистой низине на противоположной стороне; остальные, не спешиваясь, скрылись за двумя скалистыми горными кряжами. К утру почти две тысячи воинов ожидали здесь, когда группа заманивания приведет в западню «синие мундиры».

Пока боевая группа проводила ложную атаку на обоз лесорубов, Бешеный Конь и группа заманивания спешились и ожидали в укрытии на склоне перед фортом. При первых звуках ружейных выстрелов рота солдат верхами вынеслась из форта и галопом помчалась на выручку лесорубам. Как только «синие мундиры» скрылись из виду, индейцы группы заманивания показались на склоне и двинулись в направлении форта. Бешеный Конь, размахивая своим красным одеялом, то и дело стремительно выскакивал из кустарника, окаймлявшего покрытую льдом реку Пайни. Через несколько минут этого представления Маленький Солдатский Вождь в форте открыл огонь из своей большой, дважды стреляющей пушки. Заманивающие рассеялись по склону, подпрыгивая, делая зигзаги и крича, для того чтобы солдаты подумали, что индейцы испугались. К этому времени боевая группа отступила от обоза лесорубов и быстро устремилась назад к Лодж-Трейл-Ридж. Через несколько минут солдаты бросились за ними вслед — кто верхом, кто пеший. (Солдатами командовал капитан Уильям Феттерман, которому было строго приказано не преследовать индейцев дальше Лодж-Трейл-Ридж.)

Бешеный Конь со своей группой вскочили на лошадей и стали разъезжать взад-вперед по склону Лодж-Трейл-Ридж, насмехаясь над солдатами, и до того их разозлили, что те непрерывно стреляли. Пули рикошетом отскакивали от скал, и группа заманивания медленно отходила. Когда солдаты замедляли движение или останавливались, Бешеный Конь спешивался и делал вид, что подтягивает сбрую или рассматривает копыта коня. Вокруг него свистели пули. Затем солдаты поднялись на вершину кряжа и стали преследовать заманивающих индейцев, отступавших вниз к Пино-Крик. Перед ними было всего десять индейцев, и солдаты пришпорили своих коней, желая захватить их.

Когда заманивающие пересекли Пино-Крик, все солдаты — кавалеристы и пешие, всего 81 человек, — оказались в западне. Теперь заманивающие разделились на две группы и быстро поскакали одна наперерез другой. Это было сигналом к атаке.

Лошадка, шайен, год назад предупредивший арапахов о приближении генерала Коннора, удостоился чести подать сигнал своим людям, затаившимся в лощинах на западной стороне. Он поднял свое копье, и все шайены и арапахи верхами пошли в атаку, нарушив тишину внезапным топотом копыт.

С противоположной стороны пошли индейцы сиу, и на несколько мгновений индейцы и пешие солдаты смешались в сумятице рукопашной схватки. Все пехотинцы вскоре были убиты, однако кавалеристы отступили к скалистой возвышенности около того места, где кончался горный кряж. Они отпустили своих лошадей и попытались найти укрытие среди покрытых ледяной коркой валунов.

Лошадка прославился в этот день: перескакивая через валуны, от лощины к лощине он подобрался к окруженным кавалеристам на расстояние сорока футов. Белый Бык из племени миннеконьоу тоже отличился в кровавой схватке на склоне холма. Вооруженный лишь луком и копьем, он напал на спешившегося кавалериста, который стрелял в него из карабина. В пиктограмме, сделанной впоследствии Белым Быком по поводу этого события, он изобразил себя в красной боевой накидке, поражающим стрелой солдата в сердце и разбивающим ему голову копьем, чтобы завершить достигнутое первым удачным ударом.

К концу боя шайены и арапахи с одной стороны и сиу — с другой сошлись настолько близко, что стали поражать друг друга дождем своих же стрел. На этом все кончилось. Ни одного солдата не осталось в живых. Какая-то собака оказалась возле мертвых, и один из сиу стал ловить ее, чтобы взять с собой домой, но шайен по имени Большой Плут сказал: «Не упустите собаку», и кто-то поразил ее стрелой. Это был бой, который белые люди впоследствии называли феттермановской резней; индейцы называли его Битвой Ста Убитых.

Индейцы понесли тяжелые потери — почти двести человек было убито и ранено. Был сильный мороз, и они решили перевезти раненых назад на временную стоянку, чтобы не дать им замерзнуть. На следующий день жестокая метель задержала воинов в наскоро устроенных укрытиях, а когда буря стихла, они вернулись в свои селения на реке Тонг.

Наступил Месяц Сильной Стужи, и на некоторое время боевые действия прекратились. Оставшиеся в живых солдаты форта должны были почувствовать горечь поражения. Если же этот урок не пойдет им впрок и они все еще будут здесь весной, когда зазеленеет трава, война будет продолжена.

Феттермановская резня произвела глубокое впечатление на полковника Карингтона. Его привели в ужас членовредительства: выпотрошенные внутренности, отрубленные конечности, «половые органы, недостойным образом помещенные на некоторых лицах». Он размышлял о причинах такой дикой жестокости и в конце концов написал очерк на эту тему, предаваясь философским рассуждениям о том, что именно языческая вера заставила индейцев совершить такие ужасные поступки, которые никогда не изгладятся из его памяти. Если бы полковник Карингтон мог побывать на месте резни при Санд-Крик, случившейся всего за два года до феттермановской резни, он стал бы свидетелем такого же членовредительства, произведенного над индейцами солдатами полковника Чивингтона. Индейцы, заманившие в ловушку Феттермана, лишь подражали своим врагам, а такое подражание во время войны и в мирной жизни считается искреннейшей формой лести.

Феттермановская резня произвела также глубокое впечатление на правительство Соединенных Штатов. Это было самое тяжелое поражение, понесенное армией за все время военных действий против индейцев, и второй случай за всю американскую историю, когда из боя никто не вышел живым. Карингтон был отстранен от командования, в форты долины реки Паудер были посланы подкрепления, и новая мирная комиссия отправилась из Вашингтона в форт Ларами.

Новую комиссию возглавил Черные Бакенбарды Джон Санборн, который в 1865 г. заставил южных шайенов Черного Котла отказаться от своих охотничьих угодий в Канзасе и поселиться за рекой Арканзас. Санборн и генерал Альфред Салли прибыли в форт Ларами в апреле 1867 г., и на этот раз в их задачу входило убедить Красное Облако и индейцев сиу отказаться от своих охотничьих угодий в долине реки Паудер и поселиться в резервации. Так же как за год до этого, первыми на переговоры явились индейцы брюль: Пятнистый Хвост, Проворный Медведь, Стоящий Лось и Железный Снаряд.

Легкая Рана и Убийца Пауни, приведшие свои отряды оглалов к реке Платт в надежде найти бизонов, явились в форт, чтобы узнать, какие подарки раздают члены этой комиссии. Юноша, Боящийся Своих Лошадей прибыл в качестве представителя Красного Облака. Когда члены комиссии спросили его, намерен ли Красное Облако прийти, чтобы говорить о мире, Юноша, Боящийся Своих Лошадей ответил, что предводитель оглалов не станет говорить о мире, пока все солдаты не будут выведены из долины реки Паудер.

Во время переговоров Санборн попросил Пятнистого Хвоста обратиться к собравшимся индейцам. Пятнистый Хвост посоветовал своим слушателям избегать войны с белыми людьми и жить мирно и счастливо. За это он и его индейцы брюль получили достаточно пороху и свинца, чтобы охотиться на бизонов у реки Репабликан. Враждебные оглалы не получили ничего. Боящийся Своих Лошадей вернулся к Красному Облаку, который уже возобновил набеги вдоль Бозменского тракта. Легкая Рана и Убийца Пауни последовали за индейцами брюль на пастбища бизонов, соединившись со своим старым другом шайеном по имени Нога Индейки. Мирная комиссия Санборна ничего не достигла.

До исхода лета Убийца Пауни и Нога Индейки вступили в контакт с одним из вождей солдат, которого они называли Крепкий Зад, потому что он преследовал их на большое расстояние, в течение многих часов не слезая с седла. Впоследствии они стали называть его Длинноволосый Кастер. Когда генерал Кастер пригласил их в форт Макферсон для переговоров, индейцы явились в форт и приняли сахар и кофе. Они сказали Крепкому Заду, что они друзья белых людей, но что им не нравится Железный конь, который, бегая по железной колее, свистя и фыркая дымом, распугал всю дичь в долине реки Платт. (Тихоокеанская линия железной дороги была проложена через западную часть штата Небраска в 1867 г.)

Этим летом в поисках бизонов и антилоп оглалы и шайены несколько раз пересекали железнодорожные пути. Иногда они видели Железных коней, которые очень быстро тащили за собой по колее деревянные дома на колесах. Индейцы ломали голову над тем, что может быть внутри этих домов, и однажды один шайен решил заарканить одного из Железный коней и стащить его с колеи. Вместо этого Железный конь сорвал его с лошади и нещадно волок за собой, пока тот не выпустил аркана.

Спящий Кролик был тем, кто предложил иной способ, которым можно поймать одного из Железных коней. «Если мы согнем колею и снова расстелем ее, Железный конь наверняка свалится, — говорил он. — Тогда мы сможем поглядеть, что там внутри деревянных домов на колесах». Так и сделав, индейцы стали ждать поезд. Вполне естественно, Железный конь перевернулся на бок, и из него вышло много дыма. Мужчины начали выскакивать из поезда, и индейцы убили их всех, кроме двух, которым удалось спастись бегством. Потом индейцы разбили дома на колесах и нашли мешки с мукой, сахаром и кофе, ящики с обувью и бочонки с виски. Они выпили часть виски и начали привязывать концы рулонов ткани к хвостам своих лошадей. Лошади помчались через степь с длинными лентами развевающейся материи, летящими вслед за ними. Через некоторое время индейцы набрали горящих углей из разбитой машины и подожгли товарные вагоны. Потом они ускакали, опасаясь как бы не пришли солдаты и не наказали их.

Такого рода инциденты в сочетании с продолжавшейся войной Красного Облака, прекратившей движение гражданских лиц через долину реки Паудер, возымели сильное действие на правительство Соединенных Штатов и его высшее военное командование. Правительство было полно решимости защищать трассу Тихоокеанской железной дороги, но даже такие старые вояки, как генерал Шерман, начинали подумывать, не благоразумнее ли оставить земли на реке Паудер индейцам в обмен на мир в долине реки Платт.

В конце июля, после того как закончились Пляска Солнца и церемония магических стрел, сиу и шайены решили стереть с лица земли один из фортов на Бозменском тракте. Красное Облако хотел атаковать форт Фил-Керни, однако Тупой Нож и Две Луны считали, что легче взять форт Смит, поскольку воины-шайены уже убили или захватили почти всех лошадей у тамошних солдат. Наконец, после того как вожди не смогли прийти к соглашению, сиу сказали, что они атакуют форт Фил-Керни, а шайены пошли на север к форту Смит.

Первого августа пятьсот или шестьсот воинов шайенов застигли тридцать солдат и штатских лиц на покосе в двух милях от форта Смит. Индейцы не знали, что оборонявшиеся были вооружены новыми магазинными винтовками, и, когда они атаковали солдатский кораль, сложенный из бревен, их встретил такой губительный огонь, что только одному воину удалось проникнуть в укрепление, да и тот был убит. Тогда шайены зажгли высокую сухую траву вокруг кораля. («Огонь надвигался следовавшими одна за другой волнами, подобно волнам океана, — рассказывал впоследствии один из солдат. — Когда огонь был в двадцати футах от баррикады, он остановился, словно по велению сверхъестественной силы. Пламя поднялось вертикально вверх по крайней мере на сорок футов, сделало несколько волнообразных движений и погасло, как будто от сильного хлопка, напоминающего хлопающий звук намокшей парусины при штормовом ветре; и в следующий момент ветер понес дым… в лицо атаковавшим индейцам, которые воспользовались возможностью под его покровом вынести своих убитых и раненых».)

Этого было вполне довольно для шайенов на этот день. Многие воины страдали от тяжелых ранений, нанесенных из скорострельных винтовок, и около двадцати человек было убито. Шайены двинулись обратно на юг, поглядеть, не оказались ли индейцы сиу более удачливыми У форта Фил-Керни.

Индейцам сиу тоже не посчастливилось. После нескольких ложных атак, разыгранных вокруг форта, Красное Облако решил использовать хитрость, которая так хорошо удалась с капитаном Феттерманом. Бешеный Конь атакует лагерь лесорубов, и, когда солдаты выйдут из форта, Высокий Позвоночник бросится на них с восьмьюстами воинами. Бешеный Конь и его группа превосходно выполнили свою задачу, но по какой-то причине несколько сот воинов преждевременно бросились из укрытия в сторону табуна лошадей вблизи форта, тем самым открыв солдатам свое присутствие.

Чтобы хоть как-нибудь завершить бой, Красное Облако направил атаку на лесорубов, укрывшихся за коралем из четырнадцати телег, укрепленных бревнами. Несколько сот воинов на конях двинулись вперед, стараясь окружить укрепление, однако, так же как у форта Смит, оборонявшиеся были вооружены магазинными винтовками системы Спрингфилдс. Столкнувшись с частым и непрерывным огнем из нового оружия, сиу быстро отвели своих лошадей из простреливаемой зоны. «Потом мы оставили наших лошадей в ущелье и пошли в атаку пешим строем, — рассказывал впоследствии воин по имени Огненный Гром, — но мы были подобны траве, которая корчится в пламени. Так что мы подобрали своих раненых и ушли. Я не знаю, сколько наших людей было убито, но убитых было очень много. Это плохо».

(Эти две стычки, названные белыми стычкой на покосе и стычкой у телег, породили среди них много легенд. Один наделенный воображением историк пишет, что телеги были завалены телами мертвых индейцев; другой сообщает, что индейцы потеряли 1137 человек, хотя в стычке принимало участие менее тысячи индейцев.)

Индейцы не считали ни ту, ни другую стычку поражением, и, хотя некоторые солдаты могли рассматривать их как победу, правительство Соединенных Штатов не разделяло их точки зрения. Всего через несколько недель сам генерал Шерман отправился на Запад с новым планом заключения мира. На этот раз военные власти были полны решимости прекратить войну с Красным Облаком любым путем, исключая лишь капитуляцию.

В конце лета 1867 г. Пятнистый Хвост получил послание от члена новой индейской комиссии Натаниэля Тейлора. Индейцы брюль мирно кочевали в низовьях реки Платт, и член комиссии просил Пятнистого Хвоста уведомить как можно больше вождей индейцев о том, что в течение Месяца Сухой Травы всем дружественным индейцам будет выдаваться снаряжение. Вождям следует собраться в том месте, где кончается Тихоокеанская железная дорога, то есть по тогдашним временам в западной части штата Небраска. Великий Воин Шерман и шестеро новых членов мирной комиссии прибудут туда на Железном коне для переговоров с индейцами относительно прекращения войны с Красным Облаком. Пятнистый Хвост послал за Красным Облаком, но тот вновь отказался явиться, послав Юношу Боящегося Своих Лошадей в качестве своего представителя. убийца Пауни и Нога Индейки тоже пришли, а также Большеротый и «бездельники из Ларами». Проворный Медведь, Стоящий Лось и несколько других вождей брюль также откликнулись на приглашение

19 сентября сверкающий вагон прибыл на станцию Платт-Сити. Великий Воин Шерман, член комиссии Тейлор, Белые Бакенбарды Харни Черные Бакенбарды Санборн, Джон Хендерсон, Семюель Таппен и генерал Альфред Терри вышли из него. Индейцы знали всех этих людей, кроме одного человека — длинноногого и с грустными глазами — генерала Терри. Некоторым из них предстояло столкнуться с мощью Однозвездного Терри при иных обстоятельствах через девять лет возле Литл-Биг-Хорн.

Член комиссии Тейлор выступил в начале заседания: «Нас прислали сюда выяснить, что послужило источником неприятностей. Мы хотим услышать из ваших уст ваши обиды и жалобы. Друзья мои, говорите всё, говорите свободно, говорите всю правду… Война — зло, а мир — добро. Мы должны избрать добро, а не зло… Я жду, что вы теперь скажете».

Пятнистый Хвост отвечал: «Великий Отец проложил дороги, протянувшиеся на запад и на восток. Эти дороги — причина всех наших бед… Страна, в которой мы живем, переполнена белыми. Вся наша дичь ушла. В этом причина великих бед. Я был другом белых и остаюсь им по сей день… Если вы остановите дороги, у нас снова будет дичь. Земля на реке Паудер принадлежит индейцам сиу… Друзья мои, помогите нам, пожалейте нас».

В первый день в течение всего совещания остальные вожди вторили словам Пятнистого Хвоста. Хотя мало кто из присутствовавших индейцев считал земли на реке Паудер своим домом (они предпочитали долины Небраски и Канзаса), все поддерживали решимость Красного Облака сохранить последние большие охотничьи угодья неприкосновенными. «Эти дороги распугали всю нашу дичь, сказал один. — Я хочу, чтобы вы оставили дорогу на реке Паудер». «Оставьте нашу дичь в покое, — сказал другой, — не тревожьте дичь, и вы будете жить». «А кто он, наш Великий Отец? — с искренним удивлением спросил Убийца Пауни. — Что он такое? Правда ли, что он прислал вас сюда, чтобы уладить наши беды? Причина наших бед — тракт в долине реки Паудер… Если Великий Отец остановит этот тракт, я уверен, что люди смогут спокойно ездить по железной дороге».

На следующий день Великий Воин Шерман обратился к вождям, прямо заверив их, что он обдумывал их слова всю ночь и готов дать ответ. «Тракт в долине реки Паудер построен для обеспечения наших людей съестными припасами, — сказал он. — Великий Отец полагал, что вы согласились дать разрешение на пользование трактом прошлой весной в Ларами. Но, очевидно, некоторые индейцы не присутствовали там и потому начали войну». Сдержанный смех некоторых вождей, возможно, удивил Шермана, однако он продолжал более резким тоном: «Пока индейцы будут вести войну на тракте, мы от него не откажемся. Но если при обследовании, которое будет проводиться в ноябре из форта Ларами, мы обнаружим, что эта дорога причиняет вам ущерб, мы откажемся от нее или заплатим за нее. Если у вас есть какие-нибудь требования, представьте их нам в Ларами».

Шерман пустился в рассуждения относительно того, что индейцам необходимо иметь свою собственную землю, советовал им перестать зависеть от наличия крупной дичи, а затем поразил как молнией: «Посему мы предлагаем дать возможность всему народу сиу выбрать себе землю в верховьях реки Миссури, включая земли на реке Уайт-Эрс и на реках, принадлежащих шайенам, чтобы народ сиу навечно получил себе земли, подобно белым людям. И мы намерены удерживать всех белых людей от проникновения на эти земли, кроме тех агентов и торговцев, которых вы сможете выбрать сами».

Когда эти слова были переведены, индейцы выразили удивление и зашептались между собой. Так вот что они должны делать, по мнению этой комиссии! Собирать свои пожитки и уходить в такую даль — на реку Миссури? Многие годы индейцы тетон-сиу шли оттуда вслед за дичью на запад; почему они должны возвращаться на восток и умирать с голоду на реке Миссури? Почему они не могут мирно существовать там, где еще можно отыскать дичь? Или алчные глаза белых людей уже избрали эти щедрые земли для своих нужд?

В дальнейшем до конца переговоров индейцы чувствовали себя стесненно. Проворный Медведь и Убийца Пауни произнесли дружелюбные речи, прося порох и свинец, но встреча закончилась шумом, после того как Великий Воин Шерман заявил, что только индейцам брюль следует выдать охотничье снаряжение. Когда член комиссии Тейлор и Белые Бакенбарды Харни указали на то, что всем индейским вождям, приглашенным на совет, было обещано выдать охотничье снаряжение, Великий Воин Шерман взял обратно свои возражения, и небольшое количество свинца и пороха было выдано всем индейцам.

Боящийся Своих Лошадей, не теряя времени, вернулся в лагерь Красного Облака на реке Паудер. Если у Красного Облака и были намерения встретиться с новой мирной комиссией в Ларами в Месяце Падающих Листьев, то он передумал, услышав рассказ Боящегося Своих Лошадей о заносчивости Шермана и о его замечаниях относительно перемещения народа сиу на реку Миссури.

Девятого ноября, когда члены комиссии прибыли в форт Ларами, они обнаружили там лишь нескольких вождей племени кроу, ожидавших с ними встречи. Кроу были дружелюбны, но один из них — Медвежий Зуб — произнес удивительную речь, в которой обвинял всех белых людей в безжалостном уничтожении живой природы и ее окружения: «Отцы, отцы, отцы, выслушайте меня как следует. Верните ваших юношей с гор, где пасутся горные козлы. Ваши юноши переполнили нашу страну; они уничтожают еще не выросший лес и зеленую траву; они выжигают наши земли. Отцы, ваши юноши опустошили эту землю и убили моих животных: лося, оленя, антилопу, бизона. Они убивают их не для того, чтобы съесть, они оставляют их гнить там, где те упали. Отцы, если бы я пришел в вашу страну убивать ваших животных, что бы вы сказали? Разве я не поступил бы дурно и разве вы не стали бы воевать со мной?»

Через несколько дней после этой встречи комиссии с индейцами кроу прибыли вестники от Красного Облака. Они сообщили членам комиссии, что Красное Облако придет говорить о мире, как только солдаты будут выведены из фортов на тракте в долине реки Паудер. Он повторял, что война ведется с одной целью — спасти долину реки Паудер, единственное охотничье угодье, оставшееся у его народа, от посягательств белых людей. «Великий Отец прислал сюда своих солдат, чтобы проливать кровь. Я не начинал кровопролития… Если Великий Отец будет держать белых людей за пределами моей страны, мир продлится вечно. Но если белые будут вторгаться в мои пределы, никакого мира не будет… Великий Дух взрастил меня в этой стране, а вас он взрастил в иной стране. То, что я сказал, я и впрямь имею в виду. Я имею в виду удержать эту страну».

В третий раз за два года мирная комиссия потерпела неудачу. Однако перед тем, как возвращаться в Вашингтон, комиссия отправила Красному Облаку большой груз табаку с очередной просьбой прибыть в Ларами весной, как только сойдут зимние снега. Красное Облако вежливо ответил, что он получил табак мира и выкурил его и что он придет в Ларами, как только солдаты покинут его страну.

Весной 1868 г. Великий Воин Шерман и та же самая мирная комиссия вернулись в форт Ларами. На этот раз у них был твердый приказ от выказывавшего нетерпение правительства оставить форты вдоль тракта на реке Паудер и достичь мира с Красным Облаком. На этот раз они послали специального агента из Бюро по делам индейцев лично пригласить предводителя оглалов для подписания мира. Красное Облако сказал агенту, что ему необходимо десять дней для совета со своими союзниками и что он, возможно, придет в Ларами в течение мая, Месяца, Когда Линяют Кони.

Однако через несколько дней после того, как агент вернулся в Ларами, от Красного Облака пришло сообщение: «Мы находимся в горах и глядим вниз на солдат, находящихся в фортах. Когда мы увидим, что солдаты уходят и оставляют форты, я тотчас приду говорить».

Все это весьма унижало и смущало Великого Воина Шермана и членов комиссии. Им удалось получить подписи нескольких незначительных вождей, пришедших за подарками, однако, по мере того как время шло, незадачливые члены комиссии стали потихоньку один за другим уезжать на восток. К исходу весны из уполномоченных вести переговоры остались только Черные Бакенбарды Санборн и Белые Бакенбарды Харни, однако Красное Облако и его союзники оставались на реке Паудер все лето, внимательно наблюдая за фортами и дорогой на Монтану.

Наконец упорствовавшее военное министерство отдало приказ об оставлении долины реки Паудер. 29 июля войска форта Смит сложили свое движимое имущество и двинулись маршем на юг. Ранним утром следующего дня Красное Облако привел отряд торжествующих воинов на гарнизонный пост, и они подожгли все до единого строения. Через месяц был оставлен форт Керни, и чести поджечь его удостоились шайены во главе с Волчонком. Через несколько дней последний солдат ушел из форта Рено, и дорога через долину реки Паудер была официально закрыта.

После двух лет сопротивления Красное Облако одержал победу. Он заставил миротворцев подождать его еще несколько недель и затем 6 ноября, окруженный ликующими сподвижниками, прискакал в форт Ларами. Теперь, как герой-победитель, он подписал этот договор: «Отныне все войны между сторонами, подписавшими это соглашение, прекращаются навечно. Правительство Соединенных Штатов желает мира, и отныне его честь является залогом сохранения мира. Индейцы желают мира, и отныне их честь является залогом его поддержания».

Однако в течение следующих двенадцати лет содержание остальных шестнадцати статей договора 1868 г. оставалось предметом спора между индейцами и правительством Соединенных Штатов. То, что многие считали содержанием договора, и то, что в действительности было написано в нем после его ратификации конгрессом, было подобно двум лошадям разной масти.

Пятнистый Хвост сказал девять лет спустя: «Эти обещания не были выполнены… все слова оказались ложными… Был договор, заключенный генералом Шерманом, генералом Санборном и генералом Харни. В тот раз генерал говорил нам, что мы будем получать ежегодные компенсации и товары в течение тридцати пяти лет после подписания договора. Он это говорил, но он не говорил правды».