"Олеся Велецкая. Черное и черное " - читать интересную книгу автора

Его рука была теплой, выразительной и красивой. Она выглядела сильной и
ловкой. Длинная сухая кисть с заметно утолщенными костяшками, сила и
гибкость пальцев, которые обычно сразу и не примечаются, идеальный торец
ногтя... Кисть была красивой формы, но кожа шелушилась, и виднелись
розоватые признаки дерматита. На ее чувства снова легла тень из памяти.
Такую руку она уже видела однажды, у одного из бессменных бессонных врачей
Корпуса, в системе которую они защищали предпоследней, когда она приносила
ему тех, кто еще мог дышать на поле боя. Напряжения, в котором работали они,
не выдерживал даже модифицированный организм. Когда некого стало приносить,
они ушли туда сами. Эти руки могли быть очень мягкими, а могли быть
беспощадными. Ее перебросили, а они погибли. Все. И те, кто защищал, и те,
кого они защищали.

Она дважды рассеянно повторила за незнакомцем, державшим ее руку в
своей, глядя сквозь него в прошлое:
- Рука.
- ... Рука...

Не пошевелилась, когда он осторожно, почти невесомо и странно для таких
мужественных рук дотронулся до ее щеки, потом нежно провел указательным
пальцем по переносице, потом мягко и тепло по внешнему веку...
И, став почему-то очень серьезным, шептал:
- Щека... шея... нос... глаз... лоб... губы...

Его дыхание участилось, возбуждение перестало подавляться на
низко-инстинктивном уровне, и она чувствовала, как он проклинает себя за
это, продолжая произвольно подавлять на высшем. Еще она чувствовала, что
что-то в нем опять переменилось. Он хотел ее согреть, эмоционально. И боялся
ее трогать. Как будто она была дождевой фигурой, готовой рассыпаться на
мелкие брызги при его неосторожном движении.

Не прекращая своих успокаивающе-лингвистических уроков, другой рукой он
пытался снять шлем. Он хотел, чтобы она доверяла ему. Он решил открыться,
убрать внешние границы своего недоверия к ней, по крайне мере - железные.
Наконец, ему это удалось. Его темные волосы были средней длины, относительно
аккуратно-постриженные. Но, сейчас они были взлохмаченными и вспотевшими.
Лицо было старательно выбрито, со следами мелких порезов, кожа была
смугловатой и шершавой. Но, запыленное лицо можно было назвать красивым. Это
было мужественное лицо с правильными чертами, озаренное звездным светом
серых глаз, окруженных длинными ресницами. Цвет снайпера, - подумала Эрта, -
у него может быть острое зрение. Выражение лица предполагало образованность,
высокое общественное положение, благородство и величие души. Также оно
выдавало человека жесткого до несгибаемости, обладающего большой физической
силой и волей, и несокрушимую храбрость человека, привыкшего добиваться
успеха. Его глаза были полны жизни и чувства, скрытыми за серым холодным
стеклом, привыкшим к равнодушному презрительному взгляду. Сейчас они
светились огнем печальной доброты.

Он продолжал шептать, гладя и почти лаская предмет изучения: