"Олеся Велецкая. Черное и черное " - читать интересную книгу автора

Потом она перевела взгляд на всадников. И отметила, что есть что-то
удивительное в слиянии скачки в единое существо человека и лошади. Всадники
были невысокого роста. Самый рослый из них был почти одного роста с ней,
возможно, чуть выше, а Эрта считалась в Корпусе недомерком, потому что ее
рост, 170 см, был намного ниже среднего роста любого из человекоподобных
обитателей Живого Содружества. Хотя ребята в отряде и она сама предпочитали
называть ее миниатюрной. Остальные всадники были ниже ее, это она точно
могла сказать по посадке. Одеты они были в металлические панцири, похожие на
скафандры, но она сразу исключила мысль о скафандрах, поскольку панцири не
были непроницаемо-сплошными. Откуда то из ячеек ее памяти пришли нужные
слова. Доспехи, металлические. Настолько далеко в изучении истории систем
Содружества Корпус не углублялся. В какой же древний рай какой системы я
попала? - подумала девушка.

Один из всадников, тот самый, рослый, остановился, хрипло и глухо
крикнул что-то своим спутникам и повернул коня в ее направлении. Остановился
он в трех шагах от Эрты. Морда поразительного блестящего животного оказалась
так близко, что ей невыносимо захотелось ее потрогать. Рукой. От ее
неосторожной возбужденной алчности чувства лошади насторожились и окрасились
недоверием и неприятием. Она подавила в себе праздную возбужденность и
постаралась успокоить коня, передав ему чувство покоя и безопасности.


Эпизод 2

Ведьма.

Ульрих фон Боненгаль, лучший рыцарь тевтонского ордена в этой глуши
задворков божьего мира, был не в духе с самого утра. Приехав по поручению
комтура в Замок барона Мэннинга, он никак не мог предполагать, что из него
так трудно будет уехать. Дочь барона, Ульрике, увидев его, решила что он -
дар Божий ей, и что случайная схожесть их имен - мистический знак, прямое
доказательство божьей воли, заключающейся в том, что Ульрих должен сложить
обеты и душой, телом, именем и имением принадлежать ей и никому больше.
Целую неделю, пока барон готовил свой ответ комтуру, прекрасная юная Ульрике
не давала ему прохода. Она караулила его везде. Куда бы он ни пошел, везде
натыкался на ее как бы случайную засаду, закушенную губу, как бы ненарочно
обнаженную лодыжку и невинно-страстный призывный взгляд. Его товарищи
смеялись и подшучивали над ним, зная его отношение к женщинам. В этом он был
истинным рыцарем войска Христова, почти безгрешным. Не потому, что был
настолько фанатично предан вере, а потому что по-доброму презирал женщин.
Девственником он не был, и не был целомудренным, но женщины не вызывали в
нем ни возбуждения, ни увлечения.

Они должны были уехать из замка еще два дня назад, но Ульрике, осознав,
что над ее счастьем нависла непоправимая угроза, объявила отцу, что Ульрих
все-таки воспользовался ее доверчивостью и наивностью и совратил ее. Два дня
мужчина презрительно отнекивался от содеянного. Пока, наконец, над ним не
сжалилась другая очарованная им девица и не нашептала в постели отцу юной
баронессы простое решение. К Ульрике позвали повитуху. Лишить себя