"Екатерина Великина. 50 & 1 история из жизни жены моего мужа " - читать интересную книгу автора Как и всякое крупное животное, слон возымел некоторый эффект, и Алексей
Петрович даже выключил бандитский сериал. - Но ведь наш старый гарнитур неплох, а кредит придется отдавать. Но, несомая слоном, Настасья Петровна уже настроилась на нужную волну, и поэтому ответ получился самый что ни на есть достойный: - Во-первых, я желаю умереть, глядя на новую мебель, а во-вторых, мы не виноваты в том, что отец не в состоянии оплатить какой-то там гарнитуришко без займов. Противопоставление "мы" и "отец" не предвещало для Алексея Петровича ровным счетом ничего хорошего, однако легких проигрышей он не желал. - Голубушка, а тебе непременно надо умирать? - с некоторым вызовом спросил он и сделал насмешливое выражение лица, от которого полагалось впадать в уныние и биться головой о стену. - А что же мне еще делать, если ты методически вгоняешь меня в гроб? По правде говоря, Настасья Петровна слабо представляла, что такое "вгонять в гроб" и кто написал такую методику, а оттого направилась в ванную, для плача и размышлений. Семейная драма продолжалась несколько месяцев, до тех пор пока ее самым счастливым образом не разрешил несговорчивый младенец Никифор. В одно прекрасное утро, томимый мечтами о просыпанном в глаза перце, младенец Никифор дотащил стул до кухонного буфета и уже готовился к вызову детской неотложной бригады, как вдруг стул возьми да и сломайся. В обычные дни исход младенца Никифора был бы предопределен и вместо драгоценной перечницы он бы получил несколько увесистых шлепков и Но то утро, о котором я рассказываю, обычным не было. А оттого младенец Никифор получил карамель на палочке и указание "с места не двигаться", которое он, к его чести, и исполнил. - Видишь? - дышала грозами Настасья Петровна. - Видишь, что я тебе говорила? Если ты не желаешь жалеть меня, то пожалей хотя бы дитя! Алексей Петрович сонно ежился. Еще несколько минут назад он смотрел сны про половое сношение с порнографической актрисой Жужей, а оттого реалии показались ему особенно вопиющими. - Вижу, - вздохнул глава семейства. - Только не проще ли просто заменить стул? В этот самый момент получивший незаметного тычка от Настасьи Петровны Никифор заплакал, и Алексею Петровичу стало ясно, что если он произнесет еще хоть одно слово, то, возможно, придется менять не только один стул, но и всю семью полностью. На этом первая половина истории заканчивается и начинается вторая. Как и всякое лицо, которое поимели в заднепроходное отверстие, Алексей Петрович попытался сделать вид, что все произошедшее случилось исключительно по его желанию, а соответственно правила устанавливает он. Обычно вялый и довольно равнодушный до быта, глава семьи вдруг весь наполнился каким-то особенным, потаенным смыслом и стал походить на рассудительный кладбищенский монумент. - Ты же понимаешь, Настенька, кредит - это долг, - сообщил он супруге в машине. - А долги надо отдавать. |
|
|