"Василий Дмитриевич Великанов. Разбойник и Мишка (Рассказы) " - читать интересную книгу автора

операции собака не могла укусить. Владимиров придерживал Альфу. Осторожно
тампонами я снял с морды свернувшуюся кровь. Мы опасались, что у неё
повреждены череп и левый глаз, но наши опасения не оправдались. Видно,
небольшой острый осколок, словно лезвие безопасной бритвы, чиркнул по
голове и разрезал кожу лба наискосок от правого уха к левому глазу. Здесь
он рассек надбровную дугу, но не затронул глаза. А другой осколок оторвал
наполовину левое ухо.
Рану мы зашили шёлковой ниткой. И ухо пришили. После этого
забинтовали голову, оставив два окошечка для глаз.
Во время операции собака иногда вздрагивала и повизгивала. Когда же
мы её развязали, она встала, потянулась, будто расправляла уставшее тело,
и замотала головой.
Собака наклонила голову и попыталась лапами сорвать повязку.
- Альфа, нельзя! Фу! - крикнули мы разом с Мишей, и собака
послушалась.
- Надо теперь проследить за ней, - сказал я Владимирову, - а то она
испортит нам всё послеоперационное лечение.
Владимиров сел в седло, а я на руках подал ему Альфу. Гнедок
покосился на неё и фыркнул. Миша положил собаку поперёк седла впереди себя
и обхватил её руками. Альфа прильнула к нему и как будто задремала.
Чтобы не тревожить пациента, мы ехали шагом и через час добрались до
своей землянки. Нас встретил ветсанитар Квитко.
- О-о, да вы с прибылью... - сказал он, принимая от Владимирова
раненую собаку.
Квитко предложил нам пообедать. В солдатском котелке он приготовил
мясной кулеш.
- Но он уж, наверно, остыл. Я его сейчас подогрею.
- Не надо подогревать, - остановил я санитара, - нам как раз и нужен
чуть тёплый. А ну-ка, дайте консервную банку.
Мы отдали собаке своё мясо, и она охотно съела его. Потом мы налили
ей в банку суп и покрошили в него хлеб. И это блюдо Альфа тоже охотно
съела и даже облизала банку. Таким образом, в этот день от нашего обеда
остались нам с Мишей, как говорят, одни рожки да ножки.
После супа мы угостили Альфу сладким. Хрупая сахар, она виляла
хвостом и смотрела на нас с благодарностью. Карие её глаза, выглядывающие
из марлевых <окошечек>, увлажнились и блестели.
- Ишь ты, сластёна... - усмехнулся я.
Собака лизнула мне руку, и мы поняли это как просьбу повторить
сладкое.
- Хорошенького понемножку, - промолвил Владимиров и повёл Альфу в
землянку.
После обеда я прилёг отдохнуть в землянке. Альфа легла у моих ног и
задремала. Во сне она часто вздрагивала и тихо скулила.
Через неделю швы смяли. Раны зажили хорошо. И ухо приросло. Только
рубец стянул немного его: ухо укоротилось и не поднималось <свечкой>.
Чтобы восстановить у собаки силы, мы кормили её вдоволь кониной.
Квитко давал ей слишком большие куски. Альфа разрывала их на три-четыре
части и прятала мясо в землю в разных местах, чтобы съесть после.
Первушкин очень обрадовался, когда узнал, что его собака жива и
находится у нас.