"Михаил Веллер. Шок" - читать интересную книгу автора

Михаил Веллеp

ШОК

Пятый дивизион Ленинградской милиции был не самый боевой. Он
специализировался по охране кладбищ и памятников. Покойники же, равно как и
памятники им, народ в принципе спокойный и к бесчинствам не склонный. По
пустякам не беспокоят, и взяток не дают. Поэтому милиционеры скучали.
Подхалтуривали слегка, конечно. Цветы с могил продавали, реже -
могильные плиты в новое владение. И тихой их службе коллеги завидовали:
вечная тишина, свежий воздух, от выпивки никто не отвлекает.
Особенно завидовали дежурящим на Пискаревском кладбище. Там один
сержант очень хороший промысел сообразил. Вечером, после закрытия
мемориала, идет он к скорбящей Матери-Родине, снимает сапоги, снимает
штаны, берет сачок и лезет в фонтан перед ней. И тщательно тралит. А в тот
фонтан интуристы весь день кидают на прощание монеты. Глупый обычай, но
прибыльный. Ефрейтор на атасе стоит, рядовой горсти мелочи в мешочки
пересыпает. Потом брат рядового, летчик на линии Ленинград-Хельсинки, летит
с портфелем рассортированной валюты (экипажи-то не досматривают) и закупает
на все колготки. Жена ефрейтора, продавщица, продает их мимо кассы. Прибыль
поровну. Такой сквозной бригадный подряд. Быть сержанту генералом!
Процедура отработана. После ловли рядовой бежит за водкой, они в дежурке
принимают, согреваются и скрупулезно считают в кучки: финмарки,
бундесмарки, пятисотлировики и полудоллары. Выпьют, закусят и считают.
Очень были службой довольны.
Только сортира в дежурке не предусмотрено. А в общественный - ночью
под дождиком - далеко и не охота. А тут сержанту в полночь приспичило
по-большому.
Вышел он: темь глухая, дождь шуршит; зашагнул в какую-то могильную
чащу, присел, полы шинели на голову - Господи, помоги мне удачно
отбомбится. Употребил по назначению газетку "Hа страже Родины" - а встать
не может.
Он дергается, а его сзади с нечеловеческой силой тянут вниз. И тут
где-то далеко за кладбищем часы бьют двенадцать ударов...
Заверещал несчастный от ужаса, заупирался - но нет ему ходу. Гнетет
его к сырой земле потусторонняя воля. Осквернил святое место, оскорбил прах
- и костлявой рукой влечет его к себе покойник. Hи вырваться, ни вздохнуть,
и оглянуться нельзя - жутче смерти.
Через полчаса вылезли подчиненные - куда запропастился? Hи зги во
мраке, и только собака скулит в кустах гибельным воем. Цыц ты! Скулит.
Подходят: это сержант сидит и скулит, глаза зажмурены, уши руками
зажал - а полой шинели прочно наделся на сломанное острие могильной оградки
за спиной.
Окликнули - скулит. Отцепили, подняли - скулит.
Привели в тепло, застегнули штаны - скулит. Влили в него водки -
крякнул, и дальше скулит!
Сначала они, сообразив, что к чему, ржали до колик, потом испугались,
потом надоело: хорош, мать твою, все! А он скулит.
Утром на смене доложили и вызвали скорую: сдали его психушникам. Пусть
теперь им поскулит, полечится.