"Евгений Велтистов. Классные и внеклассные приключения необыкновенных первоклассников" - читать интересную книгу автора

расширялась внизу темно-зелеными кругами, оперлась о землю тяжелыми
маслянистыми лапами, наверняка приютив в своей сухой ароматной тишине
спящего ежика, деловитых муравьев, мышиную семью, облюбованные улитками
крепкие боровики. Как хотелось Одноуху нырнуть под эту надежную ель,
вываляться в сухих листьях, спугнуть мышей, разбудить ежа, а самому
подремать на душистой хвое.
"Кар-карандаш", - прервала его мысли ворона, намекнув на новые
занятия Одноуха.
- Ты не беспокойся, - спохватился Одноух. - Мы будем дружить.
Прилетай в любое время. - Он задумался и серьезно предложил Картине: -
Хочешь с нами учиться?
"Кар-карман", - иронично отозвалась приятельница. Мол, напрасно
надеешься - держи карман шире.
- Если ты боишься ябед и задир, - горячо продолжал Одноух, - то мы с
Дыркорылом тебя в обиду не дадим.
"Карман", - повторила опытная Картина: я и сама за словом в карман не
полезу.
- Почему ты не хочешь? - недоумевал Одноух. - Давай я попрошу Тамару
Константиновну!
"Карга", - резко проговорила белая ворона.
- Сама ты карга! - обиделся за учительницу Одноух и от возмущения
чуть не разжал лапы, чуть не свалился со скользкой спины. - Ты ведь
знаешь, как мы любим Тамару Константиновну. Она самая красивая и умная.
Все на свете знает!
"Карга", - печально согласилась птица: это, мол, я - ворчливая,
малограмотная, старая ворона. И потому не хочу менять свои привычки!
- Ну что ты! - погладил ее по голове Одноух и расстроился совсем. -
Ты всегда была хорошая, умная ворона. Давай возвращаться, а то мне
попадет.
Птица бесшумно повернула назад.
Она летела в прозрачном осеннем воздухе - большая, белая и одинокая.
Она теряла последнего друга, который сидит теперь в тесной каменной
клетке, не может петь, что ему на ум взбредет, не может лететь, куда глаза
глядят.
"Что происходит на свете, почему так внезапно исчезают осенью
друзья?" - думала белая ворона на обратном пути к городу.
Она старалась поддерживать привычный разговор, зорко видя все
происходящее. "Карась", - говорила она о мальчишках, таскающих из пруда
карасей; "карбюратор" - о машине на дороге, в которой заглох мотор;
"карусель" - о новой ферме, где доили аппараты.
А Одноух молча укорял себя: "Почему мы переехали и не взяли с собой
Картину? Какая же я ворона, как мог забыть! Я чувствую ее обиду"
- Не обижайся! - произнес он вслух. И я, и Дыркорыл, и отец всегда
тебе рады.
"Кар", - отозвалась мудрая Картина не каркай, мол, зря, я все
понимаю.
Они подлетели к школе, и Одноух соскочил с гладкой спины в открытое
окно.
- Можно войти, Тамара Константиновна? - спросил он, стоя на
подоконнике.