"Джейн Веркор. Плот "Медузы"" - читать интересную книгу автора

Джейн Веркор.

Плот "Медузы"

-----------------------------------------------------------------------
Jean Vercors. Le radeau de la Meduse (1969). Пер. с фр. - Ю.Яхнина.
В кн. "Веркор. Молчание моря. Люди или животные? Сильва. Плот "Медузы".
М., "Радуга", 1990 (Серия "Мастера современной прозы").
OCR spellcheck by HarryFan, 19 December 2000
-----------------------------------------------------------------------


ВСТУПЛЕНИЕ

Гибель Эстер Обань на Южной автостраде в 1960 году потрясла нас всех,
но не удивила. Лично я никогда не садился без дрожи в ее открытый
"феррари". Само собой, я старался ничем не выдать своего страха, но
невольно вцеплялся в сиденье, а она закатывалась смехом (она была по
натуре жизнерадостна и смешлива), дружелюбно подтрунивая надо мной. Я был
уверен, что в один прекрасный день она вот так и погибнет - смеясь. Люди,
страстно любящие жизнь, слишком любят ею рисковать. И однажды ранним
утром, после того как она всю ночь мчалась на бешеной скорости, она в
тумане налетела на грузовик.
Лицо ее и в смерти сохранило отпечаток жизнелюбия и в то же время
иронии, неизменно прятавшейся в уголках ее губ. Открытый гроб стоял
посреди кабинета, где Эстер принимала своих больных, и казалось, она
по-прежнему царит в огромной фонотеке, среди дремлющих магнитофонных лент
с записью исповедей ее пациентов. Я уже тогда подумал: как с ними быть?
Эстер постоянно твердила, что, как только у нее выдастся свободное время,
она напишет работу, в которой подытожит свои наблюдения и основные
клинические выводы. Она умерла, так и не приступив к этой работе; во
всяком случае, в ее бумагах я не нашел никакого намека на этот труд.
Она сделала единственное распоряжение (как знать, может быть,
предвидела катастрофу?), назначив меня своим душеприказчиком. Но завещания
не оставила... Однако я не мог допустить, чтобы погибли собранные ею
сокровища. Поэтому первым делом я предпринял трудоемкую работу по их
классификации: на каждой папке с историей болезни значилось имя больного,
а магнитофонные записи из соображений врачебной этики были безымянные, и
порядковые номера тех и других не совпадали. Занятый своими собственными
делами, я очень не скоро сумел установить, какой папке соответствует какая
запись. Но зато, найдя наконец ключ к шифру Эстер, я в дальнейшем уже
пользовался им без труда. Мое внимание тотчас привлекло одно имя - имя
известного писателя, внезапная гибель которого совсем недавно потрясла
литературный мир.
Эта смерть еще слишком свежа в памяти, а писатель слишком известен,
чтобы я позволил себе дать пищу любопытству читающей публики, обнародовав
тайны его личной жизни и при этом раскрыв его подлинное имя. Но, с другой
стороны, я не чувствую себя вправе утаить мою находку от Истории.
Представьте себе на минуту, что магнитофонная лента сохранила записанные в
тиши кабинета откровенные признания, на какие способен вызвать человека