"Джейн Веркор. Сильва" - читать интересную книгу автора

Джейн Веркор.

Сильва

-----------------------------------------------------------------------
Jean Vercors. Sylva (1961). Пер. с фр. - И.Волевич.
В кн. "Веркор. Молчание моря. Люди или животные? Сильва. Плот "Медузы".
М., "Радуга", 1990 (Серия "Мастера современной прозы").
OCR spellcheck by HarryFan, 19 December 2000
-----------------------------------------------------------------------


ЧАСТЬ ПЕРВАЯ


1

Моя фамилия Ричвик, и если я и отзываюсь на имя Альберт, то делаю это
из чистой вежливости: терпеть не могу это имечко - всегда хотел, чтобы
меня звали Брюсом. Мое свидетельство о рождении находится в мэрии
Уордли-Коурт, Сомерсет, Великобритания, в регистрационных книгах за 1892
високосный год: родился я 29 февраля. Указываю эти сведения для того,
чтобы любой Фома-неверующий мог удостовериться, если пожелает, в
подлинности моего существования.
Я родился в огромном фамильном замке Ричвиков и был воспитан бабушкой с
материнской стороны, поскольку родители мои погибли ужасной смертью во
время охоты, в самом сердце Арденнского леса, куда их пригласил барон
Антуан Ван-Верпен, связанный, как известно, узами родства с королевским
семейством Нидерландов. Мой отец поставлял барону выращенных им, то есть
полудиких, лисиц. После его смерти, а равно и смерти моей матери (оба они
были сброшены с лошадей и растерзаны разъяренными кабанами) предприятие
это заглохло: убитая горем бабушка, потеряв детей, приказала снести
изгороди фермы, и лисы разбежались. Я вырос под ее присмотром в замке -
старинном просторном доме, затерявшемся среди лугов и лесов. Когда я
достиг возраста, в котором начинают охотиться, бабушка умерла. На смертном
ложе она заставила меня поклясться, что я навсегда откажусь от охоты. Я
подчинился с радостью, ибо вынес из ее рассказов о гибели моих родителей
неодолимое отвращение к этому кровавому виду спорта. И моим главным
занятием в жизни помимо работы (я восстановил лисью ферму) стало отныне
чтение.
Я с детства рос в окружении книг. Они сформировали мой характер. В той
мере, в какой вообще можно знать самого себя, я описал бы свою особу
следующим образом: добрый христианин, но скорее по привычке, нежели в силу
ревностной веры в Бога. Из чтения книг я составил себе не слишком лестное
представление о роде человеческом и его разуме. Люди бегут суровых истин,
укрываясь под сенью приятных им заблуждений. Пророки были всего-навсего
людьми, так как же можно быть уверенным в том, что некое божественное
откровение они истолковали верно, без ошибки? Пребывая в подобной
неуверенности, я и сторонюсь церквей и священников, так же как, впрочем,
философов и ученых. И только одно установление человечества кажется мне