"Дмитрий Вересов. Избранник Ворона (Ворон #4)" - читать интересную книгу автора

из него короткую толстую сигару, протянула портсигар мне.
- Хочешь? Брунейские.
Я покачал головой и достал из кармана "Кент № 4".
- Спасибо. Здоровья осталось только на сигареты супер-лайт.
Она вынула маленькие, похоже, серебряные щипчики, обрезала кончик
сигары, щелкнула черной с золотом зажигалкой. Выпустила два колечка
пряного дыма, пригубила вина...
- Так что же мы должны успеть?
- Слегка подредактировать твой опус.
Я поперхнулся кофе и долго не мог откашляться. Она курила и с
усмешкой смотрела на меня, потом извлекла лазоревый томик Вересова, а из
нагрудного кармана черного пиджачка - очки в тонкой металлической оправе.
Раскрыла книгу на титульном листе. Рядом с названием "Ближний берег Нила,
или Воспитание чувств" я через стол прочитал - и тоже вверх ногами -
"Избранник Ворона".
- Кое-какие мелочи я уже подправила, - перехватив мой взгляд,
сообщила она. - Потом разберешься - этот экземпляр я оставлю тебе.
- Ты сделала мне предложение, от которого я не в силах отказаться...
По всей справедливости, я должен буду обозначить тебя соавтором. А что -
"Дмитрий Вересов, Татьяна Захаржевская". Будет неплохо смотреться на
обложке...
Она вздохнула вздохом учителя, беседующего с особо тупым учеником.
- Татьяны Захаржевской не существует. Есть мадам Ван-Норден, ничем не
примечательная домохозяйка из кантона Женева. А здесь я вообще предпочитаю
быть инкогнито.
- Как же мне тебя называть?
- Да как хочешь. Допустим, Галина...


Глава первая

Психоанализ по его превосходительству

I
(Москва, 1982)

В спальных вагонах "Красной стрелы" народ ездит непростой -
иностранцы, артисты, большое и малое начальство, - и обхождение с ними
требуется нестандартное, галантерейное. Памятуя об этом, Настя
поостереглась дать волю праведному гневу, а осторожно переступила через
спущенные в проход ноги в импортных джинсах и самым деликатным образом
потеребила храпящего пассажира за рукав, при этом автоматически отметив
мягкую добротность кожаной выделки.
- Гражданин, а гражданин, вы бы поднимались. Прибыли уже.
- М-м-м...
Упитанный брюнет характерного московско-грузино-еврейского обличия
зачмокал пухлыми губами, но глаз так и не раскрыл.
- Нажрался, паразит! - Настя вложила в свой свистящий шепот всю
рабоче-крестьянскую ненависть.
И впрямь, гражданин, похоже, провел веселенькую ночку. Откидной