"Дмитрий Вересов. Избранник Ворона (Ворон #4)" - читать интересную книгу авторахвалили, содержание - нет. Женщины!
Конечно, Нилушка лазал не только по ящикам комода, но и по книжным полкам. Сначала открыл для себя Шекспира - в доме был только том с историческими драмами, - произведшего на него неизгладимое впечатление. Страсти, коварство, властолюбие, кровь! Померкни, день! Оденься в траур, небо! Кометы, вестницы судьбы народов, Бичуйте неприязненные звезды, Что Генриха кончине обрекли! Он слишком славен был, чтоб долго править... - Декламировал он нараспев остолбеневшим мальчишкам во дворе, и тут же, воспользовавшись их замешательством, предлагал разделиться на Ланкастеров и Йорков и начать войну Алой и Белой розы. Они смотрели на него, как на полного придурка, но дразниться уже побаивались - психованный, поди знай, что может выкинуть... А он не останавливался на достигнутом, открывал для себя большой географический атлас, "Библиотеку приключений". Теперь он окончательно понял, кем хочет быть. Только полярным летчиком. Как Саня Григорьев. До чего же здорово, что и фамилия у него самая подходящая для полярного летчика. Баренцев - как студеное море! Избрав героя, надо во всем повторить его путь. Начать, как начинал он. В данном случае - бежать из дома. Воспользовавшись отсутствием бабушки, он быстренько затолкал в большое румяное яблоко, книгу "Два капитана", карманный фонарик с севшей батарейкой, отцовский компас и три коробка спичек - а то какой же он путешественник без фонарика, компаса и спичек? Все благоприятствовало его начинанию. Сырая, промозглая погода, простоявшая весь март и начало апреля, в одночасье рассосалась. Выглянуло солнышко, теплый ветер разогнал последние облака и приоткрыл небо - голубое, бездонное. Нилушка отвык от такого неба и, выйдя во двор, залюбовался им, подняв голову. - Мой папа летает по тебе, - сказал он. - А я когда-нибудь полечу еще выше, прямо в космос. Как Гагарин и Титов. В полярные летчики больше не хотелось, хотелось сразу в космонавты. Нилушка даже забыл, зачем, собственно, вышел, пробродил немного по двору, то и дело обращая к небу блаженную улыбку, съел яблоко, да и поднялся домой. А вечером пришла телеграмма, что отел уже в пути и будет через три дня. X (Ленинград, 1982) - Ждали? - Как манны небесной. Понимаете, во мне тогда проклюнулось нормальное мальчишеское естество - библиотека приключений, самолетики, побег из дома. И это было так созвучно образу отца... - Что же вы замолчали, Нил Романович? Неприятно говорить на эту тему? |
|
|